Эмиль Офин - Тёплый ключ

— Да… — тихо ответил Витька. — Но только я… — Он хотел ещё многое сказать, но не успел.

— Ага, сознался! — закричал Сазанов. — Никуда не денешься. Соседка Гавриловна всё видела. Говорит, трое их было, а этот командовал. Погрузили в коляску дрова и увезли. Несколько раз увозили. Кому ты их продал? Ну-ка, скажи.

Теперь Полина Павловна уже побледнела.

— Не может быть! Ни за что не поверю. Неужели это правда, что ты продал чужие дрова, Витя?

Витька ничего не успел сказать, потому что Галка сказала. Звонко сказала:

— Это неправда! Неправда, Полина Павловна! Витя их не продавал! Он отвёз их в наш двор, одной женщине — Клавдии. У неё есть маленький Серёжка, а дров нет…

— И она одна мается! — пискнул с порога Комар.

И рядом с ним сразу же встал Гриша Головастик.

— Это мы! Мы возили дрова вместе с Витей!

В комнате стало тихо. Витька поднял голову. Посмотрел сначала на Галку, потом на мальчиков, на учительницу посмотрел, на Егора Захаровича.

Егор Захарович опять негромко кашлянул в кулак.

— Товарищ инспектор, в нашем доме сделали ремонт, провели паровое. А дрова кое-какие в подвале остались. Никому они не нужны, гниют попросту. Вот и Прасковьи Ивановны там дрова валяются. Правда, Прасковья?

Женщина сняла с колен сумку, полную картошки, и встала.

— Возьми их себе, Сазанов. Все до полешка. Чтоб ты ими подавился.

— Зачем же — все до полешка? — рассудительно сказал лейтенант. — Пусть берёт столько, сколько у него взяли ребята. А остальное лучше, отдать той женщине, Клавдии. По крайней мере, польза будет. Как вы считаете, гражданин Сазанов?

А Сазанов действительно словно бы вдруг подавился. Он побагровел, открыл было рот, но, так ничего и не сказав, быстро пошёл к двери, бормоча что-то себе под нос.

Все посмотрели друг на друга, а потом на лейтенанта. А тот сказал:

— Конечно, это не резон — брать чужие дрова без спроса. Спросить надо было, объяснить. Запомним это на будущее. — Лейтенант посмотрел на Витьку и, как тогда на улице, приложил руку к козырьку фуражки. — Однако в этом особом случае вы действовали как гражданин. Можете быть свободны.

Первое занятие космического звена началось с опозданием на час. Но от этого оно не стало менее торжественным.

В светлом спортивном зале выстроилась шеренга будущих космонавтов. А когда включили радиолу и грянул марш, Витька, как звеньевой, шагал впереди всех.

И странно, ведь и на улице, когда Сазанов тащил его в отделение, и в «детской комнате», когда уже казалось, что всё пропало, — он ни разу не заплакал. А теперь, когда всё плохое позади, он вдруг почувствовал, что слёзы вот-вот полезут из глаз. Новое дело… Этого ещё не хватало…

И тут он заметил, что Толя Гончаров внимательно следит за ним.

— Раз, два, левой! Раз, два, левой! Равнение в затылок! — громко командовал Толя. И пошёл рядом с Витькой, нагнулся, шепнул ему на ухо: — Ты что это, брат? Смотри у меня, не распускать нюни. Мало ли что в жизни бывает. Ты ведь звеньевой. Держись, Витька!

Зима наступила внезапно. Ещё в субботу Костя и Лена бегали в лёгких пальтишках — Ленка даже взяла в школу зонтик, — а потом всё изменилось в одну ночь. Оконные стёкла затянуло серебристыми узорами, да так сильно, что сквозь них с трудом пробивался свет.

Костя выскочил из-под одеяла, открыл форточку и увидал, что Фонтанка покрыта свеженьким ровным льдом.

— Вот здорово! Пойдём на коньках, Ленка?

Лена, как всегда, встала раньше брата. Она уже совсем готова — длинные коричневые чулки, короткое зелёное платье колокольчиком, тугие косички торчат в разные стороны, как ручка и носик у кофейника, который она только что внесла в комнату.

— Дурак! — сказала Лена. — Утонуть захотел, что ли?

Лена и Костя — близнецы и как две капли воды похожи друг на друга; их так все и называют: двойняшки. Но это лишь с виду они такие одинаковые, а на самом деле они совсем разные. Это Ленке надо бы родиться мальчиком, а Косте — наоборот. Костя питается, в основном, эскимо, слойками и творожными сырками с изюмом; Лена любит жареное мясо и хлеб, толсто намазанный маслом. Костя обожает, когда мама его целует или гладит по голове, а Лена терпеть не может «телячьих нежностей». Она сильная и решительная, решительнее многих мальчишек из четвёртого «б». Однажды, Петька Смородин бросил в волосы Кати Шавровой репейник; Катя захныкала, а Петька засмеялся. Но Лена схватила Петьку за нос и держала его до тех пор, пока у Петьки не полились слёзы, а нос сделался красный, как морковка. После этого Лену выбрали старостой класса. Она и сейчас староста, уже второй год.