Эмиль Офин - Тёплый ключ

— А что мне было делать?

— А не заходить во двор. Вспомни, что говорил Родион Григорьевич? Вот он идёт. Сейчас тебе достанется.

Действительно, к дому скорым шагом приближались Родион и лесник. А в конце улицы показались и остальные разведчики; впереди бежал Саша Колечкин, за ним — Лиза Бабкина, а толстяк Митя Смирнов, как всегда, отставал.

— Родион Григорьевич! — закричал Юра. — Я нашёл жерди. Здесь, на чердаке!

— А ты уверен, что не ошибся?

— Уверен. Вот идите сюда, сами увидите.

Легко сказать — идите сюда. Галя с тревогой посмотрела на Родиона. Неужто отважится пройти за калитку? А пёс? Это ведь не то что добродушный Мартын, которого Галя видела в доме у Фроловых.

Неожиданную активность проявил Митя Смирнов:

— Надо её отвлечь, ребята!

Он побежал вдоль забора, достал из кармана горсть сухих фруктов и просунул руку между рейками. Вот дурак! Разве собаки едят компот?

Так и вышло — овчарка не обратила на Митю ни малейшего внимания. Она продолжала ожесточённо скрести лапами лестницу и громко лаяла при этом.

— Что здесь делается? Ты зачем забрался туда, хулиган? Вот я тебе сейчас покажу!

Все обернулись, как один. Занятые собакой, они и не заметили, как на улице появился рыжий дядька. Из кармана его спецовки торчала бутылка пива, в одной руке он держал авоську с хлебом, а другой, сжатой в кулак, грозил Юре. Дядька был грудастый, широкоплечий и роста огромного — на голову выше Родиона.

Однако это не смутило Родиона. Он внимательно оглядел рыжего с ног до головы и спросил спокойно:

— Зачем же вы называете мальчика хулиганом? Разве вы не видите на нём красный галстук?

— Галстук или не галстук, а нечего ему здесь делать в чужом доме. Топайте-ка отседова подобру-поздорову!

Дядька грозно выпятил грудь.

Родион отступил. Но лишь для того, чтобы шепнуть что-то леснику.

— Послушай, гражданин, — сказал Егор Лукьянович. — Уйми своего пса да ответь: знаешь ты меня?

Тон, каким были сказаны эти слова, подействовал на рыжего. Он подозрительно, с опаской оглядел лесника и буркнул недовольно:

— Не знаю. Вроде бы мы с тобой не выпивали.

— Грубишь, — сказал Егор Лукьянович. — Зря грубишь. Я ведь сюда не шутки с тобой шутить пришёл.

Он расстегнул свой брезентовый плащ и показал пришпиленную к пиджаку бляху — знак лесника.

И едва рыжий дядька увидал эту бляху, как с ним произошла поразительная перемена. Он перестал пыжиться, разжал кулак и вытер ладонь о спецовку. И вообще он весь как-то съёжился; ребятам даже показалось, что он вдруг сделался и ростом пониже.

— Что вам от меня надо?

— От тебя — ничего, про государственное будет спрос, — сурово сказал Егор Лукьянович. — Деревья в лесу срубил?

— Да вы что, граждане… Какие деревья?

— Обыкновенные. Сосны, стало быть.

— И не обыкновенные, а корабельные! — крикнул толстяк Митя Смирнов.

А Саша Колечкин добавил:

— Им бы ещё стоять и стоять, набирать силу. Правда, Егор Лукьянович?

— Чего тут спорить? — раздался сверху голос. — Вот эти деревья. Здесь они. Я же их нашёл!

Рыжий исподлобья метнул свирепый взгляд вверх. Но сказал совсем мирным, даже каким-то масленым голосом, будто он нежно любит Юру:

— Да что ты, милый? Там старые жерди. Я в лесу, пожалуй что, с весны не бывал.

Лесник посмотрел на Родиона. А Родион — на рыжего; только не на лицо, а на его спецовку посмотрел.

И ребята вдруг увидели, что на этой синей спецовке не хватает одной пуговицы — вместо неё чернеет дырка.

— Лиза, отдай ему пуговицу.

Дяденька недоуменно уставился на Лизу.

— Какую пуговицу?..

— Вашу, — вежливо сказала Лиза. — Вот она. Видите, как подходит. Берите, пожалуйста.

Рыжий машинально взял пуговицу с обрывком синей ткани, растерянно посмотрел на свою спецовку, потом опять на пуговицу и вдруг заорал во всю глотку на собаку:

— Замолчи, Пират, чтоб ты сдох! Пошёл вон!

Пират, ворча и огрызаясь, нехотя убрался под крыльцо.

— Юра, слезай! — крикнула Галя. — Путь свободен!

Юра мгновенно скатился вниз, подхватил свою тапку и присоединился к ребятам.

А Егор Лукьянович с неожиданным для его возраста проворством взобрался по лестнице, заглянул в чердачное окно. Потом медленно спустился на землю, достал из кармана затрёпанный блокнот и строго сказал браконьеру:

— Придётся акт составлять… Эх ты, пират.