Эмиль Офин - Тёплый ключ

Юра идёт в паре с Галей. Так хорошо шагать с нею рядом и не спорить, как обычно, о каких-то там отрядных делах, а, наоборот, быть молчаливым и решительным. Жаль только, вот палки подходящей нет, чтобы в случае чего защитить Галю. Ну, не беда, если откуда-нибудь выскочит собака, можно будет треснуть её медным горном по башке. Как следует треснуть… Юра искоса посматривает на Галю — на её соломенные косы, переплетённые голубой лентой, на сосредоточенное лицо: глаза серьёзные, лоб немножко наморщен. Волнуется, наверное, Галя, вон как теребит концы своего красного галстука. Хорошая!.. Пусть бы на неё попробовала наброситься хоть самая злющая овчарка, Юра бы ей показал. Уж он бы ей…

— Чего это ты размахиваешь горном, Юра?

— Так, ничего…

Эх, шагать бы и шагать рядом с Галей. Весь день шагать! Но вот уже отсчитано по четырнадцать домов слева и справа. Ничего не поделаешь, надо расставаться.

— Смотри, остерегайся собак, Галка.

— Ладно, сама знаю. Иди.

Юра хочет оглянуться, посмотреть на Галю ещё разок, но он пересиливает себя — так прощанье получится суровей и мужественней — и уходит размашистым твёрдым шагом, не оборачиваясь…

Дом, возле которого осталась Галя, был небольшой, чистенький и нарядный, весёлого канареечного цвета. Во дворе пожилая женщина выколачивала веником узорчатый половик. Она взглянула через плечо на Галю и опустила веник.

— Здравствуйте, — сказала Галя.

— Здравствуй! Старой бумаги у меня нет, ржавого железа — тоже. Всё уж обобрали сборщики.

— Нет, я не за утилём, тётя… Можно мне у вас напиться?

— Заходи.

Хозяйка, а вслед за нею Галя, поднялись на крыльцо, вошли в дом.

Первое, что увидела в комнате Галя, была лежащая на столе пачка «Севера». А больше Галя ничего не успела рассмотреть, потому что из-под стола вылезла овчарка — потянулась и зевнула, раскрыв страшную пасть.

Галя попятилась к двери.

— Не бойся, он смирный, — сказала хозяйка. — Ну-ка, Мартын, дружи!

Мартын вразвалку подошёл к Гале, обнюхал подол её платья, ткнул холодным носом в коленку и убрался обратно под стол.

Хозяйка между тем открыла буфет, налила из кувшина в стакан что-то красное.

— Пей.

— Мне бы воды…

— Пей, говорят.

Галя выпила.

— Что, вкусно?

— Очень. Спасибо.

— То-то. Из собственной клубники морс. Его мой Алёша обожает лучше всякого пива.

С фотографии, прибитой к стене между окон, на Галю смотрел скуластый сумрачный парень с недовольно надутыми губами, будто вот-вот заворчит. Под фотографией висела Почётная грамота.

Галя подошла и прочла:

«Передовику производства, члену бригады Коммунистического труда, взрывнику Алексею Ивановичу Фролову за внедрение эффективных методов скоростной разработки гранита»

— Вот какой он у меня. Нынче в комсомольские секретари выбрали, — сказала хозяйка.

— Спасибо за морс. Я пойду, — сказала Галя.

Проходя по двору, она даже не стала осматриваться. А зачем? Что из того, что Алексей Иванович курит «Север» и что у него овчарка? Такие люди всё равно ни за что не будут браконьерствовать. А морс-то какой вкусный…

Так подумала Галя, закрывая за собой калитку. И вдруг услышала лай — громкий, яростный, заливистый. Он доносился с конца улицы.

Туда ушёл Юра! Уж не он ли попал в беду?..

Расставшись с Галей, Юра пошёл в конец улицы быстро и решительно. Свои четырнадцать объектов он хотел обследовать поскорее, чтобы потом вернуться к Гале; быть может, он ещё успеет проверить вместе с нею два-три дома, поможет ей. А для этого надо было действовать оперативно, как сказал Родион.

Но оперативно не получалось: Юре, как назло, достались дворы, где росли густые берёзы, повсюду были понастроены сараюшки, какие-то будки, сушилось на верёвках бельё. Всё это затрудняло обзор, — попробуй-ка разгляди, что там, за этими препятствиями!

Вот, например, этот участок. К нему с дороги сворачивают свежие следы колёс, проходят во двор, тянутся между срубом колодца и недостроенной верандой, а потом скрываются за углом дома. А может, там, за этим углом, и лежат украденные сосенки? Как туда заглянешь?

Юра подходит вплотную к калитке, внимательно осматривает весь участок — двор, сад с парничками и дом. Дом крепкий, бревенчатый; вверху чернеет пустой проём чердачного окна, к нему приставлена лестница. А внизу окна плотно закрыты, белые занавески опущены, на двери в глубине крыльца висит большой замок.