Карл Векен - Аннемари и капитан

Уже лёжа в постели, я вдруг услышал, как мать говорит отцу:

— Что это с курами случилось? Видишь, спать не идут!

— Странно, — сказал отец. — Это что-то совсем новое! Пойдём-ка посмотрим, нет ли кого в курятнике.

«Тьфу ты, — подумал я, — да ведь это, наверное, мой Мурлыка! Ну что он там натворил?» Я вскочил с постели и выбежал во двор. Ясное дело, окно подвала открыто. Мурлыка оттуда выбрался, это уж точно. В подвале-то ведь холодно. Вот он и отыскал себе, видно, тёплое местечко — в курятнике.

— Кто-нибудь уж там да сидит, — сказал отец.

— Да кто же там может сидеть? — спросила мать.

— А вдруг куница?

— Да, это возможно. У тёти Лены тоже недавно куница в курятник забралась!

Я молчал. Ну что я мог сказать? «Подождём», — думал я.

— Сейчас вот подыщу хорошую дубинку и поглажу эту куницу, — сказал отец.

Он вернулся в дом, а мать всё ходила по двору, считая кур.

«А ну-ка, не зевай!» — скомандовал я сам себе, как только она зашла за угол.

Я открыл курятник, схватил за шиворот моего Мурлыку — и бегом домой.

Быстро сунул его в одёжный шкаф и скорей обратно во двор.

Отец уже направлялся к курятнику с большой дубинкой в руках. Но мать вдруг крикнула:

— Смотри, куры сами идут в курятник!

Я вздохнул с облегчением. Отец рассмеялся:

— Ложная тревога!

Потом мы все пошли спать. И вдруг… у меня просто мурашки по спине забегали. Слышу, из спальни — тихонечко так:

«Мяу!»

Прислушиваюсь… Опять:

«Мяу!»

«Да замолчи ты, — думаю, — ну чего тебе еще надо? В шкафу ведь тепло! — И тут я сообразил: — Проклятый нафталин! Ну кто же, в самом деле, его вытерпит?»

А из шкафа опять:

«Мяу!»

— Что это с Гоппи случилось? — слышу я голос отца. — Ведь он и к дому-то вечером никого не подпускает!

И тут пошло:

«May! Мяу! Мяу!»

— Чёрт знает что! — кричит отец. — Прямо под нашим окном кошки концерт устраивают!

«Ага, — думаю, — он, значит, решил, что это под окном. Да помолчи ты хоть минутку, Мурлыка!»

Но Мурлыка не учёл моего пожелания. Вот теперь-то он разорался вовсю. Но и правда казалось, что это какая-то кошка под окном мяукает. Отец в бешенстве вскочил и давай светить карманным фонариком из окна.

— Вот я тебе сейчас покажу! — кричит он. А потом говорит: — Убежала! — И снова ложится спать.

«Мяу!»

Мурлыка продолжает свой концерт. У меня прямо душа ушла в пятки.

— Ну всё, с меня хватит! — отец вскочил и побежал к двери. И вдруг как вскрикнет: — У, чёртова мышеловка!

Он на неё наступил, а она ему большой палец на ноге прищемила.

Мать понесла ему тапочки. А я подлетел к шкафу — хвать Мурлыку и бегом с ним обратно в постель!

Слышу, отец во дворе с Гоппи ругается. А Гоппи отвечает: «Ав-ав!» и рычит. Я, мол, глаз не смыкаю, комаров и тех не подпускаю на выстрел, а ты тут скандал устраиваешь. Иди спать и оставь меня в покое. Отвяжись! «Р-р-р!»

Я-то, конечно, и без него знал, что никакой кошки во дворе нет. Родители вернулись в комнату. Отец всё потирал свой палец на ноге и бесился. Я шепнул Мурлыке на ухо:

— Вот видишь, ты ему ничего не сделал, а эта безмозглая мышеловка здорово его цапнула. Хорошо ещё, палец не откусила!

Мурлыка замурлыкал, и мы оба уснули.

На этот раз кое-как сошло.

…На следующий день я принёс Мурлыку к Фрицу. Его сестрёнка Грета сразу полюбила Мурлыку и обещала нам как следует за ним смотреть. Мы отправились в школу. По дороге я рассказал Фрицу про вчерашнее происшествие.

Сперва он хохотал, а потом говорит:

— Если твой отец это дело раскроет, вам с Мурлыкой несдобровать. Остаётся одно — продолжать конспирацию. Держи его в подполье.

В школе я только и думал, что про Мурлыку. Правда, на математике пришлось уж мне как-то собраться с мыслями. Не хотелось, чтоб все хихикали. Фрейлейн Никлас даже один раз меня похвалила. Но она ведь Гансика Габермана и то сегодня хвалила. Поняли мы эти дроби.

На переменке мы всё рассказали Аннемари. Она обещала не болтать. Нам ведь нужны союзники. Пусть тоже помогает прятать Мурлыку. Аннемари говорит — она бы вообще померла со страху, если бы у неё дома такое творилось.

А на другой перемене фрейлейн Никлас меня спросила:

— Ну, как поживает Мурлыка? Сказал отцу?

Я помялся, пробормотал что-то, да так и не ответил ни да, ни нет.

Но фрейлейн Никлас поглядела на меня повнимательней и сама всё поняла.

— Да ты скажи отцу! И пообещай ему четвёрку по математике. Вот увидишь, он тогда разрешит тебе взять Мурлыку. Ты что, боишься, на четвёрку не вытянешь?