Тамара Чинарева - Портфель чемпиона

— Что я вижу?

— Дневник Ромы Бабурина?.. А как он к вам попал?

— Обыкновенно… — ответила почтальонша. — Из почтового ящика. И одни пятерки! Мать-то небось больше самого ученика расстраивалась…

Она окинула взглядом парты, пытаясь по выражению лица угадать владельца пропавшего дневника.

— У меня у самой сын… — добавила почтальонша. — Разве я не понимаю?

И она ушла.

— Странная история… — сказала Лидия Ивановна. — Очень странная…

Ее размышления прервала Оляпкина. Она тянула руку, подпрыгивая на стуле.

— Как пишется «наружу» — отдельно или вместе? — выкрикнула Катя, не дождавшись, когда Лидия Ивановна вызовет ее.

— Вместе, Оляпкина, вместе… Слова «ружу» в природе нет.

— Я знаю… — грустно вздохнула Оляпкина.

Рома Бабурин, как нажал кнопку звонка своей квартиры, так и не отпустил ее до тех пор, пока не звякнула цепочка, не щелкнул замок и не появился в дверях взлохмаченный от быстрого бега дедушка.

— Ну ты и сообразил… Таким звонком можно до инфаркта довести… Хорошо, у дедки сердце крепкое, а бабушка в магазине, а то бы… — дед безнадежно махнул рукой.

— Деда, дневник нашелся! — хлопнул Рома по крышке портфеля.

— А что же ты молчишь? Где он? — дед выхватил портфель и втащил внука в прихожую.

— Почтальон принес прямо на русский… Мы как раз изложение писали про Ю-Ю. Оляпкина, знаешь как написала? «Когда я пишу по ночам, кошка прыгает на мой стол…»

— При чем тут кошка? — рассердился дед. — То собака, то теперь кошка!

— Да ты послушай, дед… Кошка ни при чем… Почтальон принес дневник, когда мы писали изложение про кошку…

— Бандероль, что ли?

— Нет… Его опустили в почтовый ящик, там номер школы, класс и фамилия на обложке…

— Ну-ка, покажи! — дед вытащил из портфеля дневник и стал его внимательно разглядывать.

— Видать, дома держали… — рассуждал дед. — Сухой, чистый… А страницы-то все?

— Я не считал…

— Как же… Это документ. Он в порядке быть должен. Может, тебе двоек да колов наприписывали, да росписи наподделывали, а ты ушами хлопаешь…

Исчезло с Роминого лица радостное выражение. Он вытянул шею и начал рассматривать страницы из-за дедушкиного плеча.

Дед, послюнив палец, сосредоточенно перелистывал страницы, будто пенсию у почтового окошка считал.

— Пятерки все… — с удовольствием заметил он. — Вроде лишних отметок не видать, так, сбаловал кто-то…

Вдруг из страниц выпал конверт. Чистый, без адреса, но заклеенный, как положено.

— У-у-у… — сказал дед. — Почтальонка письмо забыла…

— Так адреса-то нету… — повертел конверт в руках Рома. — Давай откроем?

Но дед вырвал из его рук конверт:

— Ты что? Вдруг там чья-нибудь тайна?

— А вдруг письмо мне? — предположил внук.

Дед, запустив пятерню в чуб, задумался.

— Надо отца с матерью подождать… А то дело такое… — Он положил конверт на столик перед зеркалом и придавил футляром от бритвы.

Бабушка, вернувшись из магазина, застала деда с внуком в большой задумчивости. Она не задавала никаких вопросов. Она только посмотрела на сковородку с нетронутыми макаронами и все поняла.

— Миша! Ты мне ничего сказать не хочешь? — сказала бабушка, встав в дверях кухни.

— А чего рассказывать? Нашелся дневник, а в нем чужое письмо без адреса…

— А как оно туда попало?

— Ты все равно ничего не поймешь… — сказал Рома.

— Бабушка у вас никогда ничего не понимает! — обиделась бабушка, ушла на кухню и громко включила радио.

Дедушка с Ромой только хотели пойти помириться, как зазвонил телефон. Наступил момент сеанса связи квартиры Бабуриных с цехом ширпотреба.

— Ромашок, как дела? — спросила мама.

— Нормально! Писали изложение про Ю-Ю.

Как всегда мама слушала и попутно пересказывала подругам. Про изложение они поняли, а про Ю-Ю не очень.

— Девчата спрашивают про кого писали?

— Про Ю-Ю! — повторил Рома.

— Ты что буквы глотаешь? — мама подула в телефонную трубку. — Алло!

— Я ничего не глотаю! Это так кошку звали — Ю-Ю!

— Прямо так и звали? — усомнилась мама, но все же громко повторила своему цеху. Все начали обсуждать, и пришли к мнению, что имя для кошки совсем неподходящее. Ну, Васька, ну, Мурка, ну, Тишка… Куда ни шло. А Ю-Ю… Как же ее с улицы-то звать?

— Я что, виноват? — крикнул в трубку Рома. — Это писатель Куприн так ее назвал…

Цех ширпотреба простил такую странность хорошему писателю Куприну. Главное, что у него интересные книжки. А если человек к делу своему относится совестливо, то пусть кошек называет, как хочет.