Тамара Чинарева: Портфель чемпиона

Майскому весеннему дню радовался даже скелет Вася. Он стоял в тесной лаборантской, которую от кабинета природоведения отделяла тонкая фанерная дверь, и словно улыбался в узкую щелку, откуда доносился шум перемены — шелест страниц, смешки и разговоры.

Скелет Вася был очень старым. Фаланги пальцев потрескались, и сквозь белый гипс виднелась толстая проволока. Его купили в магазине наглядных пособий в самый первый год, когда построили новую школу. Давно выросли первые ученики. Школу заканчивают их дети. Все забыли, почему скелет назвали Васей. Много лет стоял он в углу между двух шкафов — с минералами и рыбами в длинных стеклянных колбах. Высоко на шкафах сидят чучела птиц — горихвостки, чижи, ласточки. Они будто затаились. Открой окно — взмахнут крыльями и останутся на шкафах только бурые от пыли дощечки с бумажными этикетками. Вслед за ними двинулся бы, пожалуй, и скелет Вася, накинув на костлявые плечи темно-синий рабочий халат, что висит на гвоздике за дверью. Вот что значит весна!

В четвертом «а» начался урок природоведения. Последний по расписанию. Учительница повесила на доску картонную таблицу с изображением двух слонов мышиного цвета. Они грустно стояли посреди африканского леса, опустив вниз хоботы и уставившись в землю маленькими глазками.

Учительница Вера Андреевна стояла возле своего стола и объясняла урок.

— Самое крупное животное суши — это слон! — торжественно произнесла она и громко постучала по столу толстым концом указки.

Эта барабанная дробь должна была разбудить совесть Юры Дудкина, классного менялы. На уроках, переменах и даже контрольных он успевает поменять множество разных вещей. Переводную картинку на марку, марку на точилку, точилку на пирожок, пирожок на место в игре «платочек». Сейчас он шептал в затылок Леле Генераловой:

— Пожалеешь. Наклеечка фирмовая… От сердца отрываю.

Леля трясла головой, а Дудкин возмущался ей в затылок:

— Не хочешь — не надо! За такую наклейку мне три переводилки дадут.

— А живут слоны, Дудкин, в вечнозеленых тропических лесах…

— Я слышу! — честно посмотрел Дудкин в полукружья учительских очков. — В лесах…

Учительница перевела взгляд на Колю Потехина. Он, уткнувшись в парту и зажав по шариковой ручке в каждой руке, что-то сосредоточенно писал. Двумя ручками сразу. От напряжения лоб его вспотел, и соломенный чуб слипся толстыми прядями. Не отрывая глаз, за ним с большим восхищением следила соседка по парте Катя Оляпкина. Она знала, что Коля Потехин вторую неделю проводит над собой эксперимент по методу профессора Вагнера. Он думает двумя полушариями о разных вещах, смотрит двумя глазами на разные предметы и пишет двумя руками сразу — правой и левой. Он мечтает научиться одновременно делать уроки по русскому и математике. Катя Оляпкина жутко завидует Коле. Ей такого никогда не добиться.

— Массивным сильным телом, Потехин и Оляпкина, для вас говорю, слон раздвигает ветки в труднопроходимом лесу…

Но Оляпкина и Потехин не услышали голоса учительницы. Они очнулись только, когда учительская указка громко, как африканский барабан, ударила по крышке парты. Обе руки Коли Потехина дрогнули и недописанные строчки закончились закорючками, похожими на учительскую роспись.

Вера Андреевна строго взглянула в Колину тетрадь, а потом на промокашку. В тетради и на промокашке была выведена тема урока «Животные — обитатели суши». В тетради синим цветом, на промокашке — зеленым…

— Потехин, почему ты пишешь двумя руками? — удивилась учительница.

«Хочу и пишу…» — подумал Коля одним полушарием и одним глазом посмотрел в учительские очки. А другим глазом он посмотрел в окно, на чебуречную, и подумал другим полушарием: «Как есть хочется…» Но вслух ничего не сказал.

Тогда Вера Андреевна перевела взгляд на Катю Оляпкину:

— А ты, Оляпкина, встань! Постой, тебе полезно…

Оляпкину всегда ставили ни за что. Ни за что выгоняли в коридор и писали замечания в дневник. Невезучий она человек, попадает учителям под горячую руку.