Григорий Остер - Остров Эскадо

Ей приснился сон. К счастью, на этот раз во сне было очень темно. Букашка ничего не увидела.

Этой же ночью с другой стороны к острову Эскадо подкрался неопрятный корабль. На берег вылезли двое с лопатами. Один здоровенный, другой простуженный.

— А…пчхи! — сказал простуженный здоровенному, и оба, стукаясь лопатами, убежали в темноту.

А утром на главной улице острова Эскадо случился затор. Машины никуда не ехали. Посреди улицы двое с лопатами копали яму. Яма становилась все глубже, застрявших машин собиралось все больше, водители с пассажирами нервничали все сильней и сильней.

— Почему яма? — спрашивали друг друга вод ители и пассажиры. — Зачем яма? Да еще такая глубокая.

Милицейский в зеленой фуражке нагнулся над ямой, вежливо крикнул вниз:

— Людям ехать надо, а у вас яма. Все на работу опоздают.

— Ну и апчхи! — грубо ответили из ямы и выкинули оттуда две кучки земли.

Милицейский молниеносно присел, метнулся влево, ловко увернулся от первой кучки, потом стремительно прыгнул вправо, там хотел увильнуть от второй, но вторая кучка земли его настигла. Попала прямо в фуражку.

Милицейский спокойно стряхнул землю с фуражки, сказал все еще вежливо, но уже очень строго:

— За это придется ответить.

Водители, пассажиры выскочили из машин, сбежались к яме посмотреть, как будут отвечать копатели.

Но из ямы не ответили. Милицейский зорко посмотрел в глубину, никого не увидел. В яме было пусто. Оба копателя, простуженный и здоровенный, исчезли вместе с лопатами из ямы в неизвестном направлении.

В это же утро, рассказывая Президенту Синдирелле новости, теледикторы сообщили:

— На нашем острове посредине главной улицы выкопалась яма. Глубокая. Кто выкопал, зачем копал — неизвестно. Население волнуется, проехать не может, обращается к Правительству за разъяснениями, спрашивает, что делать.

— Взять лопату, — сказала Синдирелла, — и закопать. И не приставать к Правительству с пустяками.

Но это были не пустяки. Начинались странные события. Приближались серьезные неприятности.

Вдруг среди бела дня на центральной площади острова Эскадо заговорил огромный памятник Робинзону. Тому самому, который когда-то первый открыл остров. Медный Робинзон разговаривал сам с собой двумя голосами.

— Ну, теперь они у меня попрыгают! — сказал Робинзон сам себе.

— Ага! Попрыгают! И попляшут! — тут же согласился сам с собой памятник и звонко чихнул. Два раза.

— Будьте здоровы! Вы что-то сказали про танцы? — взволнованно спросила Робинзона белокурая бабушка, которая прогуливала вокруг памятника свою черную таксу. В далекой юности белокурая бабушка слыла отличной плясуньей. Она бы и сейчас была не прочь сплясать, но только с хорошим партнером.

— Уноси ноги, старая перечница! — невежливо гаркнул Робинзон, и обиженная бабушка кинулась прочь, унося ноги, а заодно унося с собой на поводке возмущенную таксу Ваксу — такса как раз собралась задрать лапку возле левого медного ботинка Робинзона.

Оскорбленная такса с бабушкой поражались: такой уважаемый памятник, сам Робинзон, оказался невежливым грубияном. Но Робинзон не оказывался грубияном. Бабушке нагрубил вовсе не памятник.

Огромный медный Робинзон был пуст внутри, и в этой темной пустоте скрывались от правосудия два заядлых пирата. Здоровенный капитан Плинтус и простуженный адмирал Шприц.

Теперь, чтоб рассказать, как и зачем пираты в темную пустоту всунулись, надо начать с того самого дня, когда капитан Плинтус и его попугай Полиглот решили мстить жителям острова Эскадо.

В тот же день Плинтус и Полиглот получили посылку. Вернее, посылку получил Плинтус, а попугаю в посылке передавали только один привет.

Посылка стукнулась о борт пиратского корабля, Плинтус ее выловил, увидел, что это банка с крышкой. И с этикеткой. На этикетке большими прямыми буквами написано: «Вишневый компот», ниже, корявыми маленькими: «Капитану Плинтусу от старого знакомого».

— Вот спасибо какому-то старому знакомому. Подсластил горькую минуту! — растроганно приговаривал Плинтус, откручивая крышку. — Компотик прислал. С ягодами.