Григорий Остер - Остров Эскадо

Дети делятся на мальчиков и девочек. А мальчики и девочки делятся на тех, кто друг с другом делится, и на тех, которые ни с кем ничем не делятся. Потому что, если со всеми делиться, самому мало останется.

Да. Это, к сожалению, так.

Но попробуйте в жаркий день самостоятельно съесть мороженое, когда вокруг стоят и облизываются те, у кого мороженого нет. Не очень-то это приятно. Хотя, с другой стороны, когда у всех есть, а у вас нету, — еще хуже.

В этой книжке написано про разных знакомых, которые собрались на одном острове и стали там вместе жить. Читайте — узнаете, какая чепуха у них из этого получилась. А может, и не совсем чепуха.

Небольшой участок суши, со всех сторон окруженный не забором, а водой, называется островом.

Если намазать хлеб маслом, позавтракать, а потом шлепать босиком по песку вдоль берега, к обеду явишься на то же место.

Чудеса? Не совсем. Попроси папу вытащить на середину комнаты стол, поставь на край чашку чая и шагай вокруг стола. Очень скоро обойдешь стол, вернешься к чаю с другой стороны. То же самое случится с тобой, когда пойдешь гулять по берегу острова Эскадо: обойдешь вокруг острова.

Когда-то давно остров Эскадо открыл Робинзон. Потерпел кораблекрушение, приплыл на дощечке и сразу же поставил на берегу табличку: «ОТКРЫТО». Потом Робинзона подобрал попутный корабль, увез домой. А остров остался открыт.

Дикие пираты — они плавали в этих местах: грабили кого попало — обрадовались, стали закапывать на острове Эскадо свои клады. В укромных местах. Зарывали, зарывали, зарывали, пока ни одного свободного укромного места не осталось. Тогда пираты написали на Робинзоновой табличке: «ЗАКРЫТО», — и уплыли в далекие края. Долгие годы на остров не ступала нога человека. Зачем же ступать — ясно написано: «Закрыто».

Но однажды к острову подошла лодка. В ней сидели: мама в очках, папа с бородой и крупная девочка с худенькой кошкой.

— Поворачиваем, — сказала мама. — Тут закрыто.

— Ошибаешься, — возразил папа. — Не закрыто. Зарыто.

Дождевые капли вместе с морскими брызгами долгие годы шлепались на пиратскую табличку и понемножку смыли с нее букву «К». Вместо «ЗАКРЫТО» получилось «ЗАРЫТО».

Первой на берег выпрыгнула худенькая кошка, за ней — вся остальная семья. Семья приплыла издалека. Оца, как когда-то Робинзон, тоже потерпела крушение. Но не корабельное, другое.

Сначала папу уволили с работы.

— Работы, — сказали папе, — больше нет. До свидания.

— Как нет? — почесал бороду папа. — Я еще вот этот пулемет не доделал. И ту пушку тоже. Работы у меня полным-полно.

Папа работал на военной фабрике. Делал пулеметы и пушки — стрелять по вероятному противнику, когда он нападет на мирное население. Работой своей папа часто гордился, всегда считал ее очень важной, а тут говорят: ее больше нет.

— Ошибаетесь, — показал папа на недоделанный пулемет. — Есть работа. Вот она.

Но папе объяснили: к сожалению, работы нет, потому что, к счастью, противник передумал нападать на мирное население, во всем чистосердечно признался, раскаялся и теперь уже больше не вероятный противник, а друг сердечный. Поэтому пушки с пулеметами не нужны. Стрелять некуда.

Папа, конечно, невероятно обрадовался новому другу, по которому стрелять не надо, потом спросил:

— А мне как быть?

— Как хотите. Фабрика наша закрывается. Идите домой.

Папа пошел и по дороге встретил свою дочку, которую только что исключили из школы, потому что она поссорилась со всеми учительницами и плюнула директору в кабинет.

Дома мама узнала эти новости, огорчилась, забыла выключить утюг. Дом сгорел. Удалось спасти только кошку и мамины очки. Все стулья, занавески, кровати, тапочки сожглись вместе с крышей, стенами и потолком.

— А деньги у нас тоже сгорели? — спросила мама, когда дым рассеялся.

— Угу! — потрогал папа копченую бороду. — Тоже. Дотла.