Жигмонд Мориц - Будь честным всегда

Миши научился немного петь на старой мельнице дяди Дрофти, где они мололи свою пшеницу. Это была большая, крытая соломой мельница с конным приводом. Лошадь брали напрокат. Миши сидел на огромном колесе и кнутиком подгонял лошадь. Как-то после обеда он остался на мельнице один. Под монотонный шум жерновов Миши стал напевать, и вдруг сама собой появилась мелодия. Он сидел, задумавшись, на длинной спице колеса, довольный тем, что лошадь так послушно ходит по кругу. Вверху чирикали воробьи, а он напевал:

Мелодия пришла совершенно неожиданно, и это его так обрадовало, что он напевал ее до позднего вечера, пока не остановили мельницу и не выпрягли лошадь.

В то лето отец строил во дворе новый сарай. Однажды прекрасным летним вечером, когда стропила были уже установлены и обшиты досками, Миши забрался на самый верх и запел:

Мать сначала прислушивалась, а затем вышла из дома и взглянула наверх.

— Да ведь этот ребенок умеет петь! — воскликнула она, всплеснув руками, позвала его вниз и расцеловала.

Однако петь хорошо он так и не научился, особенно трудно было усвоить половинные, восьмые и шестнадцатые доли. Преподаватель, к величайшей гордости Миши, включил его в состав хора: у него оказался альт и он единственный в классе мог брать низкие ноты. В хоре было шестьдесят мальчиков, и в таком множестве голосов Миши все-таки удавалось кое-как подпевать. Бедняга Чокняи очень хорошо относился к Миши — ведь у него был такой хороший табель! Пятерку он ему поставил, но больше при всем желании сделать не смог: слух он Миши так и не развил.

Только в конце урока Миши пришло в голову, что к Дороги он сегодня пойти не сможет: сейчас будет обед, затем снова уроки. В пять надо идти читать газеты, потом ужин, а после ужина не разрешается выходить из коллегии…

В двенадцать часов, увидев, что Дороги сейчас уйдет, Миши окликнул его:

— Дороги!

— Дороги! Дороги! — подхватил Варга.

Состоялся школьный совет, и несколько мальчиков, стоя уже в пальто, с учебниками под мышкой, вместе решили, что Миши пойдет к Дороги только в среду после обеда.

Маленький Дороги стоял весь красный от смущения и не смел заговорить с Миши.

Да и Миши был смущен не меньше, чувствовал он себя очень непривычно и не мог себе представить, как это он будет кого-то учить.

Правда, в начальной школе он обычно проверял, как ученики выполняют домашние задания. Один раз ему даже здорово досталось от господина учителя: человек весьма вспыльчивый, он схватил палку, на которой носили кадку с водой, и ударил Миши по голове за то, что Карой Дрофти, подопечный Миши, не ответил урок. Голова у Миши так распухла, что стала величиной с арбуз. Мать страшно всполошилась и тут же послала за доктором, который в это время случайно находился в деревне.

За врачом отправился братишка Миши, тоже уже школьник. В сельское управление надо было идти мимо школы, возле которой как раз стоял учитель. Видимо о чем-то догадавшись, он окликнул мальчика и спросил, куда тот идет, а братишка так прямо и сказал, что идет за доктором, потому что голова у Миши распухла и стала как арбуз.

— Гм!.. Ну и умна же у вас мать! — сердито сказал учитель.

Он не пустил ребенка дальше, взял его за руку и пошел с ним навестить больного.

Миши и сейчас еще помнил, как он испугался, когда рядом с братом увидел учителя. Он не боялся, что ему снова влетит, но беспокоился, как бы учитель не подумал, что на него хотели пожаловаться…

Учитель посидел у них, поговорил с родителями, и за врачом уже не стали посылать. С тех пор они очень подружились, потому что, когда познакомились поближе, выяснилось, что мать Миши хотя и жена плотника, но дочь священника. Учитель тоже рассказал, что должен был стать попом, да женился по любви и поэтому только стал учителем…

Вспоминая об этом, Миши с некоторой опаской думал: не наградят ли его теперь такой же палкой за то, что он будет кого-то учить.

Семья Дороги жила в большом крестьянском доме, где она занимала переднюю половину. Хозяева жили в другой половине.