Зиновий Шехтман - Начальник боепитания

Вася бросился на крыльцо. Взялся за ручку, но тут же подумал: а если обвинят в краже? Раза три входил он на крыльцо, брался за ручку двери и уходил обратно. Наконец он успокоил себя: «Не себе же беру, а для полка. Если я не возьму, фашисты заберут — хуже будет».

Так в нашем полку появился самовар. В следующий приезд командира я спросил:

— Товарищ генерал, а чайку? Горяченького, из самовара?

Иван Васильевич, конечно, не устоял, а узнав про Васю, попросил его найти и пригласил пить чай. И долго потом Вася рассказывал про этот случай, а дед Игнат подтрунивал над внуком:

— Наверное, ты кого-нибудь другого за генерала принял. Нужен ты очень командиру дивизии.

— Да нет, дедушка, честное слово, я с генералом чай пил. И наш командир его генералом называл, и звёзды у него на воротнике большие.

— Смотри, пожалуйста, дед всю жизнь в кашеварах прослужил, а внук с генералами чай распивает.

16 ноября 1941 года, через месяц после первого «генерального» наступления, противник начал второе наступление на Москву. Панфиловская дивизия отходила на новый рубеж.

В оборонительном бою самое трудное — оторваться от наседающих вражеских войск. Наш полк прикрывал отход дивизии. Но гитлеровцы сумели обойти ослабленные, растянутые фланги и отрезали нас от своих. Полное окружение! Нужно любыми средствами вырваться!

Наступила ночь на 18 ноября.

Мы подсчитали свои силы: три поредевших, измученных после непрерывных двухмесячных боёв батальона, вся полковая артиллерия и, главное, боевой обоз. Это значит, что боеприпасами мы пока обеспечены.

Хуже оказалось с продовольствием: обоз второго разряда отошёл с дивизией. Уже больше суток мы были без еды. Полк расположился на короткий отдых в небольшом лесу. К несчастью, нам не удавалось связаться по радио со штабом дивизии, мы не знали его позывных, менявшихся ежедневно.

Шло время, а связи не было.

Наступала вторая ночь без пищи. Все политработники разошлись по подразделениям. Комиссар полка вернулся поздно ночью усталый, но довольный.

— Как дела? — спросил я. — Какое настроение у людей?

— Что тебе сказать? Боятся, конечно. Попасть в окружение — это не шутка, страшно с непривычки. Но ты ведь знаешь, какие у нас бойцы: внутри, может быть, кошки скребут, но внешне спокойны и почти веселы. Я тебе скажу: железный у нас народ.

— А как железный народ насчёт голода?

Комиссар потемнел:

— Что ж, ржавчина и железо точит. Я думаю, пока люди не ослабли от голода, прорываться нужно.

— Ты с ума сошёл, комиссар! Без разведки, без связи с командиром дивизии? Нет, нет, это значит вслепую идти и погубить полк. Нужно дождаться разведчиков, связаться со штабом дивизии и тогда действовать.

Я подозвал начальника связи.

— Ахминеев, что нового?

Тот неопределённо пожал плечами.

Время шло. Голод становился невыносимым. У меня появились сомнения — может быть, комиссар прав: нужно пробиваться, пока полк ещё боеспособен. Мрачные мысли не давали покоя. Я присел на пенёк и задумался.

— Товарищ майор, закусить не хотите? — услышал я голос своего адъютанта, старшего лейтенанта Блинова.

Я испуганно посмотрел на него. «Рехнулся парень, не выдержал нервного напряжения», — мелькнуло у меня в голове. И вдруг я увидел… Нет, чепуха, не может быть! Я увидел, что Блинов, улыбаясь, протягивает мне хлеб и кусок сала.

— Откуда? — еле выдавил я.

— Съешьте, потом расскажу.

— У вас что, НЗ был?

— Какой там НЗ! Весь полк закусывает.

Блинов постучал себя по животу и засмеялся.

…Для Васи день 17 ноября оказался особенно тяжёлым. Дед Игнат ещё накануне поехал за продовольствием и не вернулся. Видимо, он остался в дивизионном обозе. Командир батальона капитан Булатов, главный друг и покровитель Васи, к этому времени уже был назначен начальником штаба полка, и мальчик не мог к нему пробиться. Все были так измучены и голодны, что никто не обращал на него внимания. Слоняясь без дела, Вася решил сходить к Грише Ермакову [2] О нём вы прочитаете в рассказе «Гриша-письмоносец». в роту связи в надежде узнать какие-нибудь новости. Гриша был не один — рядом сидел Петя Захватаев. С ним Вася тоже не раз встречался.

— Вась, а Вась, — встретил «кормильца» Захватаев, — как насчёт кашки? Сейчас бы её, горяченькую, с сальцем, а?

Васе стало не по себе.

— Ребята, да я тут ни при чём, — стал он оправдываться, — я даже и о деде ничего не знаю, жив ли он…

— Что ты, чудак, разве мы тебя виним, что полк попал в окружение? А о деде Игнате беспокоиться нечего, он со своими не пропадёт.