Анастасия Перфильева - Во что бы то ни стало

— Вот как? Что ж, это неплохо.

— Вы понимаете, в ее годы дурное влияние…

— Да, конечно. Лена много читает?

— Разумеется. И театр, концерты… Впрочем, она стала последнее время домоседкой… — Ольга Веньяминовна смешалась, но тут же оправилась. — Прошу вас, чашку чая! Попробуйте домашнего варенья.

От чая Марья Антоновна не отказалась, но извинилась, что уйдет сразу же после него — урок на рабфаке. Лену так взволновал ее приход, она и чай-то пить не могла.

Тетка так и не дала им поговорить наедине. И только в передней, вернее, на лестнице Марья Антоновна, вдруг притянув к себе Лену, спросила:

— А сама-то ты как? Тебе правда хорошо живется?

Смутившись, с внезапной решимостью Лена ответила порывисто:

— Нет! То есть мне, конечно, ничего… Я не знаю… Передайте привет нянечке, Андрею Николаевичу!

— Если будет трудно, ты придешь к нам? Обещаешь мне? — тихо сказала Марья Антоновна.

Не предостережение, не укор — скрытую тревогу угадала в ее словах Лена. Но едва успела кивнуть, Ольга Веньяминовна высунулась из двери:

— Леночка, ты же простудишься! Ай-ай-ай!.. Всего наилучшего, привет Дарье Степановне!

— Ее зовут Дарья Кузьминишна, — сказала Лена, возвращаясь в столовую.

Тетка стояла у окна, покусывая зубами кружево носового платка, ничего не ответила.

И еще прошло несколько томительных дней. И однажды в квартире Стахеевых неожиданно появились двое: председатель их домового жилищного товарищества со своим заместителем, мрачноватым дядей в тужурке.

Николая Николаевича опять не было, Ольга Веньяминовна встретила их в передней, упорно не желая пропускать дальше.

— Поговорить требуется, — сказал председатель, все-таки проходя в столовую.

— О чем? — холодно-вежливо спросила Ольга Веньяминовна.

Повел он разговор о трудностях коммунального строительства в столице, об излишках площади и жилищном голоде.

— Какой голод, почему? — недоуменно вскидывала брови Ольга Веньяминовна. — Мы-то тут при чем?

— Гражданочка, вы, извиняюсь, вполне культурная, сами разберитесь: вдвоем с мужем четыре комнаты занимаете! У нас же люди с ребятишками, бывает, в подвалах живут.

— Меня мало интересует, кто где живет, — ледяным тоном возразила Ольга Веньяминовна.

— Это-то точно. Зато нас крепко интересует, — пробасил мрачный заместитель.

— И ваши претензии неосновательны. Мы с мужем живем в четырех комнатах не вдвоем, а как раз вчетвером! — не без злорадства показала она на безмолвно стоявших в дверях Лену с Найле.

— Аккурат в самую точку, — обрадовался чему-то заместитель.

— Об этом факте и желательно разобраться. — Председатель положил на стол разбухшую папку, и Ольгу Веньяминовну покорежило. — Указанные вами молодые товарищи прав на самостоятельную площадь от вас ведь не получали, верно? Формальных, извиняюсь, прав?

— То есть каких таких формальных прав? — возмутилась Ольга Веньяминовна. — Евлахова взята мной из детского дома! Вам понятно? Добровольно взята. Я сделала гуманное дело, а теперь вы еще требуете…

— Гражданочка, не требуем! — Председатель страдальчески морщился. — Взываем! К вашей сознательности!

— Вопрос ясен, — пробасил опять заместитель. — Поскольку детдомовка, одну комнату оформите за ней, и точка.

— Это же наша квартира, а не ее! — вскрикнула Ольга Веньяминовна.

— Не ваша, извиняюсь, го-су-дарственная! Теперь вот она, — председатель ткнул пальцем в побледневшую, решительную Найле. — Нам же известно, на сундуке в кухне спит, как все равно эксплуатируемая прислуга. Выделите и ей по закону соответственную площадь. Безусловно заслужила.

— Я к Василию Федоровичу переезжаю. Мы с Василием Федоровичем у него в заводе будем жить, — вдруг очень тихо и четко сказала Найле, и узкие глаза ее с длинными ресницами осветили при этом все худое усталое лицо.

— Уезжаешь? — Ольга Веньяминовна истерично схватилась за горло. — Нажаловалась? И уезжаешь?

— Гражданочка, спокойно. — Председатель взял ее за руку, она отшатнулась. — Насчет жалоб напрасно упрекаете, слова не было. Давайте договоримся полюбовно. Хозяина вашего, извиняюсь, супруга, не позовете ли? Кстати, и с его места работы справочку надо, для исчисления новой квартплаты.

— Мужа в настоящий момент нет дома. — Лицо Ольги Веньяминовны мгновенно покрылось пятнами и стало как маска. — А справку… Что ж, представим, конечно. Разве в этом дело? Если требуется…

— Насчет же площади, поскольку данный молодой товарищ не претендует, — он снова ткнул на Найле, — уж вы одну комнатку для нужд трудящегося населения выделите! По своему усмотрению. Вещички собственноручно, куда укажете, в полной сохранности перетащим.