Люси Монтгомери - Истории про девочку Эмили

Однако, когда на следующее утро Эмили отправилась в домик для игр с намерением забрать свою долю битого фарфора и досок, там уже усердно трудилась Илзи: полки были расставлены по местам, «моховой сад» восстановлен, а сделанная из еловых лап арка вела из жилой комнаты в красивую гостиную.

— Привет! Вот тебе гостиная. Надеюсь, теперь ты будешь довольна, — сказала она весело. — Что ты так долго не приходила? Я уж думала, ты совсем не придешь.

Такой прием привел в изрядное замешательство Эмили, успевшую за минувшую трагическую ночь похоронить свою вторую дружбу и выплакаться над ее могилой. Она не была готова к ее столь быстрому воскресению. Но, насколько это касалось Илзи, все выглядело так, будто никакой ссоры не произошло.

— Да это же было вчера , — сказала она в изумлении, когда Эмили довольно сдержанно упомянула о событиях предыдущего дня. Вчера и сегодня в философии Илзи были двумя совершенно разными категориями. Эмили приняла это как данность… она обнаружила, что ничего другого ей не остается. Илзи, как выяснилось, не могла не впадать время от времени в ярость, так же, как не могла не быть веселой и ласковой в остальное время. Эмили, всегда какое-то время страдавшую от обиды, больше всего поражало то, как Илзи, казалось, мгновенно забывала о ссоре, едва лишь враждебные действия оставались позади. Слышать, как тебя называют змеей и крокодилом в одну минуту, а в следующую, с крепкими объятиями, дорогой и любимой, было несколько странно, пока время и опыт не сгладили неприятное впечатление.

— Разве я не настолько мила между вспышками гнева, чтобы их мне простить? — спросила Илзи. — Дот Пейн никогда не впадает в ярость, но разве тебе хочется, чтобы она была твоей подругой?

— Нет, она слишком тупая, — признала Эмили.

— И Рода Стюарт тоже никогда не раздражается, но ее с тебя уже хватит. Ты думаешь, я когда-нибудь обошлась бы с тобой, как она?

Нет, на этот счет у Эмили не было никаких сомнений. Каковы бы ни были недостатки Илзи, она всегда оставалась верной и искренней.

И конечно же Рода Стюарт и Дот Пейн были перед Илзи «что лунный свет пред солнечным, вода перед вином» [23] Цитата из поэмы «Локсли-Холл» английского поэта Альфреда Теннисона (1809–1892). … или, вернее, были бы, если бы к тому времени Эмили знала и другие стихи Теннисона, а не одну лишь «Песнь рожка».

— Нельзя иметь все удовольствия сразу. Тебе придется с чем-то мириться, — сказала Илзи. — Я вспыльчивая — в отца, и ничего тут не поделаешь. Подожди, вот увидишь, каков он , когда разъярится.

Этого Эмили пока не видела. Она часто заходила в дом Бернли, но в нескольких случаях, когда доктор Бернли был дома, он не обращал на нее внимания, если не считать легкого кивка при встрече. Он постоянно работал, поскольку, каковы бы ни были его недостатки, никто не подвергал сомнению его мастерство врача, и практику в округе он имел обширную. У постели больного он оставался настолько же ласковым и полным сочувствия, насколько резким и саркастичным становился в стороне от нее. Пока вас мучила болезнь, доктор Бернли был готов на все ради вас; когда же вы были здоровы, он вас явно терпеть не мог. Весь июль ему пришлось прилагать огромные усилия, чтобы спасти жизнь Тедди Кента в Пижмовом Холме. Теперь Тедди был вне опасности и мог вставать с постели, но его выздоровление шло не так быстро, как хотелось доктору Бернли. Однажды он окликнул Илзи и Эмили, направлявшихся напрямик через лужайку к озеру с удочками и жестянкой ужасных жирных червяков — с последними имела дело исключительно Илзи, — и велел им сходить в Пижмовый Холм и поиграть с Тедди Кентом.

— Мальчику одиноко, вот он и хандрит. Сбегайте да подбодрите его, — сказал доктор.

Илзи очень не хотелось идти. Ей нравился Тедди, но, судя по всему, чрезвычайно не нравилась его мать. Что же до Эмили, то она ничего не имела против такого визита, хоть и не выразила своих чувств открыто. Тедди Кента она видела только один раз — в воскресной школе, как раз накануне того дня, когда он серьезно заболел, и с виду он ей понравился. Казалось, она тоже понравилась ему: она несколько раз заметила, как он, сидя за несколько скамей от нее, робко, но внимательно смотрел в ее сторону. По мнению Эмили, он был очень красив. Ей понравились его густые темно-каштановые волосы и голубые глаза под черными бровями, и впервые она подумала, что, возможно, с мальчиком тоже было бы довольно приятно поиграть. Разумеется, речь не шла ни о каком «поклоннике». Эмили терпеть не могла школьный жаргон, на котором мальчика называли вашим «поклонником», если ему случалось одолжить вам карандаш или предложить яблоко и если он часто выбирал вас партнершей в играх.