Люси Монтгомери - Эмили из Молодого Месяца. Искания

— Ну да, когда-нибудь он, без сомнения, станет премьер-министром, — согласилась Илзи с презрением в голосе. — Он будет работать как проклятый, и застенчивость никогда не помешает ему упустить ни единого шанса преуспеть в этом мире, но разве не будет от него вечно нести запахом селедочных бочек Стоувпайптауна?

Перри один раз явился в Блэр-Уотер, чтобы повидаться с Илзи, но слишком самодовольно похвалялся своими успехами и услышал от нее столько уничижительных замечаний, что больше уже не приезжал. В целом эти две недели показались Эмили чем-то вроде ночного кошмара, так что она вздохнула с подлинным облегчением, когда для Тедди пришло время уезжать. Он собирался добраться до Галифакса на корабле, чтобы иметь возможность сделать несколько морских зарисовок для одного из журналов, и в час перед отливом, когда «Мира Ли» бросила якорь у пристани Стоувпайптауна, зашел, чтобы попрощаться. Он не привел с собой Илзи — только потому, как полагала Эмили, что Илзи гостила у родственников в Шарлоттауне, — но в Молодом Месяце в тот день присутствовал Дин Прист, так что никакого пугающего одиночества вдвоем быть не могло. Дин постепенно отвоевывал свои прежние позиции близкого друга после двух недель бурного веселья, принять участие в котором не мог. Дин не ходил на танцы и пикники на берегу моря, но тем не менее всегда незримо присутствовал где-то на заднем плане — как хорошо чувствовали все заинтересованные лица. В этот вечер он стоял в саду рядом с Эмили, и во всем его облике было нечто победное и властное, не ускользнувшее от внимания Тедди. Дин, который никогда не заблуждался и не принимал веселье за счастье, на протяжении этих двух недель видел яснее, чем другие ту маленькую драму, что разыгралась в Блэр-Уотер, и теперь, при закрытии занавеса чувствовал, что вполне удовлетворен ее концом. Давний, призрачный, детский роман между Тедди Кентом из Пижмового Холма и Эмили из Молодого Месяца, наконец завершился. И неважно, имел ли тот роман какое-то существенное значение или совсем никакого — отныне Дин уже не числил Тедди среди своих соперников.

Расставание Эмили и Тедди сопровождалось с сердечным рукопожатием и взаимными добрыми напутствиями, какими обычно обмениваются старые школьные друзья, искренне желающие друг другу добра, но не слишком заинтересованные в успехах друг друга.

«Процветай — и плевать на тебя», — как частенько говаривал кто-то из старых Марри.

Тедди удалился с большим тактом. У него был настоящий талант уходить артистично, но на этот раз, уходя, он ни разу не оглянулся. Эмили тут же обернулась к Дину и возобновила разговор, прерванный приходом Тедди. Опущенные ресницы надежно скрывали ее глаза, так что даже Дин — с его поистине сверхъестественной способностью читать ее мысли — не мог… не должен был угадать… Что? Что тут было угадывать? Ничего, абсолютно ничего. Однако Эмили не поднимала ресниц.

Когда полчаса спустя Дин, которому надо было в тот вечер повидаться еще с кем-то из знакомых, ушел, она еще некоторое время неспешно расхаживала взад и вперед среди золота примул — само воплощение, судя по внешним признакам, безмятежной девичьей задумчивости.

«Наверняка придумывает сюжет, — с восхищением подумал кузен Джимми, мельком увидев ее из кухонного окна. — Ума не приложу, как она это делает».

Возможно, Эмили действительно придумывала сюжет. Но когда вечерние тени сгустились, она прошла мимо мечтательно-спокойных старых водосборов, выскользнула из сада, зашагала по Вчерашней Дороге, через зеленое пастбище, мимо домов Блэр-Уотер, на холм, мимо Разочарованного Дома, через густую еловую рощу. С мыса, из-за купы серебристых березок, открывался широкий вид на гавань, пылающую в сиреневом и розовом блеске заката. Эмили добралась туда немного запыхавшаяся. Под конец она почти бежала. Неужели она опоздает? Ох, что если она опоздает?

«Мира Ли» под всеми парусами выходила из гавани — корабль-мечта в великолепии заката, на фоне пурпурных мысов и отдаленных, сказочных, туманных берегов. Эмили стояла и следила за кораблем, пока он не миновал гряду дюн и не вышел в залив. Стояла и следила, пока паруса не слились вдали с голубой дымкой опускающейся ночи. Стояла и следила, ощущая лишь ужасное желание еще раз увидеть Тедди… только еще один раз… чтобы сказать прощальные слова так, как их следовало сказать.

Тедди уплыл. В другой мир. Не было видно никакой радуги. И чем была Вега из созвездия Лиры, как не всего лишь одним из многочисленных солнц, крутящихся и пылающих в невероятной дали?