Герман Балуев: Командир Иванов

А Алла, захлопнув дверь, уселась на нары.

Мрачной и злой застал ее вернувшийся с работы десант.

— Ну как культурная работа? — выдирая снег из бороды, спросил Иванов.

— Наградили меня помощничком, большое спасибо! — взорвалась Алла.

— Один плохой человек, а сколько всем беспокойства, — сокрушенно сказал Ахмет.

А Дед солидно поддакивал:

— Пора выгонять Аллу, пора!

— Тихо! — рявкнул Иванов. И все смолкли.

Над домиком стрекотал вертолет.

Иванов выскочил наружу.

Вертолет завис над домиком и сбросил вымпел. Невдалеке от Иванова в снег упал набитый песком мешочек с привязанной к нему длинной алой лентой. Иванов вытянул за ленту мешочек из снега. К боку его был пришит карман. И в нем Иванов обнаружил записку. Аккуратным почерком начальника штаба было написано следующее:

«Разыскивается Женя Карпова из Новороссийска, девятнадцати лет. Приметы: рыжая, говорит с хрипотцой. Работала в горкоме комсомола, сама себе выписала комсомольскую путевку и скрылась в направлении БАМа. В Новороссийске паника. Меня забросали телеграммами. Я все десанты обшарил — нет ее. Не у тебя ли она? Если у тебя, срочно отправляй ее в Усть-Кут. А я первым же самолетом — в Новороссийск».

На обратной стороне записки пилот накарябал карандашом:

«Лечу на Улькан. Через час вернусь. Сяду на реку. Готовь девицу!»

Иванов поднял глаза. Вертолет уже улетел. Иванов засек время и бросился в дом.

— Женя! — крикнул Иванов. И выманил ее из дома.

Женя, подхватив полушубок, выскочила за ним.

— Рассказывай быстро: ты сбежала из дома? — стремительно спросил Иванов.

— Да, — отчеканила Женя, глядя правдивыми серыми глазами в глаза Иванову. — Родители были на курорте. Я им оставила дома письмо.

Иванов сунул в рот пустую трубочку, и щеки его, как всегда в минуты тяжелых раздумий, пробороздили морщины.

— Тебя ищут, — сказал он, помедлив.

Женя посмотрела на него умоляюще.

Иванов еще немного подумал.

— Ладно! Пиши текст телеграммы: жива, здорова, целую. И прочее. — Он шагнул к двери дома и оглянулся. — И добавь: через месяц приеду домой.

Женя ответила ему благодарным взглядом.

Иванов распахнул дверь. Весь десант сидел за столом. Только Алла отдельно, на нарах.

— Если хотите, я сам был лишним в начале десанта, я только мешал, — сидя во главе стола, внушительно говорил Лева, — Но сумели же мы стать настоящими бойцами БАМа. Почему же она не может? Или просто не хочет?.. — Лева обвел ребят суровым взглядом. — Нас по радио называют героями. И тебя в том числе. Как ты людям в глаза будешь смотреть?! — воскликнул он и посмотрел на нары, где сидела Алла. Но ее там не было.

Иванов схватил ее рюкзак, кинул ей на руки полушубок, и в то время, когда Лева развивал свою мысль, они уже бежали по пробитой десантом дороге к реке.

— Они совсем меня заклевали. Вы решили меня спасти? — задыхаясь от бега, спрашивала Алла.

— Молчите! А то сорвете дыхание, — приказал Иванов.

Он спешил. Небо уже предвечерне блекло, над тайгою кралась светлая тень луны.

Они выскочили на берег реки, когда над нею уже стрекотал вертолет. Иванов выдернул из-за пазухи ракетницу, послал в небо зеленый сигнал и скатился на лед.

Вертолет сел, не гася винта, чтобы, в случае, если не выдержит лед, сразу взлететь.

Закрываясь рукавицей от морозного вихря. Иванов и Алла подбежали к борту, и пилот помог им забраться в дверь. Он был все такой же румяный и жизнерадостный.

— А-а-а! Лесоруб! — узнал он Аллу. — Батюшки, что они с тобой сделали? Ты же грязная, как трубочист.

Иванов сунул ему бумажку.

— Пошлешь телеграмму!

— Куда же полетим? — в ухо крикнула Алла.

— Умываться! — летчик захохотал. И вдруг сконфузился и замолк. — Извини, Женя! — сказал он Алле. — Ты же пойманная беглянка, тебе не до шуток, а я-то, дурак, забыл! — Он подхватил изумленную Аллу под руку и повел в пилотскую кабину.

Иванов спрыгнул на лед реки, и вертолет тотчас поднялся.

Уже недалек был конец пути, когда бульдозер сломался. Раскаленная морозом сталь лопнула, будто стекло.

Бульдозер оставили. Искалеченный и заиндевелый, он замер на дороге, как поверженный в битве танк.

Теперь впереди шел Дед. Ребята, утопая в снегу, растаскивали бурелом.

— Очень хорошо! — глухо покашливал Иванов. — Еще километр — и выйдем к последней базе. А от нее до Нии рукой подать.