Майя Фролова: Солнечная Северяния

Стояла безветренная погода. Яркое солнце слепило глаза. Молодые лиственницы вдоль дороги утонули в пушистом снегу по самые макушки.

Над дорогой то и дело пролетали самолёты.

— Ну, этот кузнечик на Олу, — комментировал возчик. — На них теперь только молоко возить. А этот далеко, на Север… Каким маленьким кажется, не поверишь, сколько в нём людей.

Андрюша едва успевал смотреть по сторонам.

Наконец сани остановились. Тётя Рая стала надевать лыжи.

— Вы, Пётр Алексеевич, езжайте дальше, а мы здесь с Андрюшей сами управимся.

Пётр Алексеевич составил ящики с Дюмой и Мекешей на снег, и сани тронулись.

— Не забудьте нас прихватить на обратном пути! — крикнула вслед тётя Рая.

Пётр Алексеевич помахал рукой — не забудем!

— Ну, Андрюша, бери, ящик не тяжёлый.

Тётя Рая подняла ящик и стала осторожно спускаться в распадок, неловко переставляя лыжи и то и дело проваливаясь в снег. В тёплой одежде она была такая же квадратная, как ящик.

Андрюша взял другой ящик, приложил к нему ухо. Соболь затаился — ни шороха. Тогда Андрюша поставил ящик впереди себя на лыжи, низко присел и поехал вниз. Тётя Рая только охнула, когда Андрюша промчался мимо.

Один домик, с Мекешей, поставили под лиственницу, другой отнесли метров на сто дальше.

— Зачем так далеко? — забеспокоился Андрюша. — Ведь они не найдут друг друга.

— Ну, чутьё у этих зверюшек такое, что и за несколько километров не потеряются. — Тётя Рая открыла дверцу Мекешиной клетки, положила на пол кусок мяса.

Потом они с Андрюшей отъехали в сторонку.

Через несколько минут из отверстия выглянула остренькая мордочка, блеснули насторожённо глаза. Голова скрылась и снова показалась. На этот раз зверёк держал в зубах мясо. Он осторожно вылез из клетки и вдруг в несколько прыжков исчез в снегу.

— Разве он не будет жить в домике? — спросил Андрюша.

— Нет, только за мясом придёт. Первое время будем подкармливать, чтобы к месту привыкли. Ну, давай посмотрим, как там наша Дюмочка.

На снегу возле второго домика никаких следов, кроме лыжных, не было.

— Конечно, и носа не высовывала, и даже мяса не тронула. Она, пожалуй, поживёт в домике, такие случаи бывают…

— Э-эй! Домой пора! — Пётр Алексеевич, стоя на санях, махал шапкой.

На обратном пути на пустых санях все устроились поудобнее.

Лесной воздух кружил головы, поскрипывание полозьев укачивало. Тётя Рая лежала с закрытыми глазами, и Андрюша думал, что она задремала. Но вдруг тётя Рая открыла глаза и сказала:

— Хорошее мы с тобой сегодня дело сделали. Люди нам спасибо скажут.

К Первому мая погода испортилась. Дул холодный ветер, наполз туман, было сыро и зябко. А ночью выпал снег. Лиственницы, провода, крыши и балконы покрылись толстым слоем снега. Было красиво, но немного грустно, потому что Первого мая всё-таки хочется надеть носочки и подержать в руках живые цветы.

Поговаривали, что отменят демонстрацию. Но ведь праздник не в праздник, если не пройдёшь вместе со всеми по улицам родного города. Даже Лялька в любую погоду ходила с мамой на демонстрацию.

Но у Андрюши разболелось горло, и, чтобы ему было не скучно, Ляльку уговорили остаться дома.

К десяти часам утра все, потеплее одевшись, ушли, а Лялька и Андрюша уселись на подоконник.

Окна комнаты выходят прямо на проспект, совсем недалеко от трибуны, и, сидя на подоконнике, можно увидеть всю демонстрацию с начала до конца.

Первыми проехали мотоциклисты. Мотоциклы скользили по обледеневшему асфальту, мотоциклисты то и дело помогали машинам ногами.

Потом шли спортсмены, школьники, геологи, лётчики…

Лялька встала на подоконнике во весь рост. Ей так хотелось заглянуть подальше, что нос её, прижатый к стеклу, чуть совсем не расплющился.

— Андрюша, Андрюша, смотри ракет сколько, а космонавты какие маленькие!

— Это наша школа, не могли костюмы получше сделать. Идут как лунатики…

— А тебе завидно, вот! — сказала Лялька.

Андрюша хотел дёрнуть её за ногу, но тут мимо окна поплыл большущий пароход. Из круглых иллюминаторов выглядывали весёлые ребятишки и махали флажками.