Эдуард Веркин - Герда

Хариус это да. Мечта. И стримеры опять же. Не сомневаюсь, что стримеры у него получились отменные, все, что ни делает отец, он делает на славу, а эти связаны из меха каких-то высокогорных архаров, из золотых нитей, из щетины марала – одним словом, серьезные мушки получились.

– Ладно, – сказал он. – Ты в меня, как я погляжу, не веришь. А я пойду, постегаю. Докажу!

Отец взмахнул удилищем и отправился вдоль берега.

– Да тут все равно рыбы нет, – сказала Алька. – А если есть, то в полдень она не клюет.

Я взглянул на часы. Действительно полдень. Объелись пловом, спать охота.

Мелкий бросил коп и уснул в шезлонге. Ну я тоже устроился в кресле, вытянул ноги. Не хотелось ни о чем думать, хотелось лежать, и все.

Алька бродила по поляне с сачком. Бабочек она не ловила, но сачок почему-то не выпускала. Мать читала. Я уснул. А может, я уснул еще раньше.

– Смотрите, щенок, – восторженно воскликнула Алька. – Щенок!

Я проснулся.

Действительно. Не знаю, откуда он тут взялся. Крупный белый щенок, беспородный и пушистый. Он сидел в зеленой траве и на самом деле был очень белый, эта белизна просто прыгала в глаза. Он как будто сиял.

Откуда все-таки?

А Герда уже подбежала к нему, ткнулась ему в морду, и щенок тоже лизнул ее в морду, он прыгал вокруг, скулил и вилял хвостом. И Герда мотала хвостом, и фыркала, и старалась лизнуть щенка в лоб.

Вдруг Герда легла и свернулась калачиком. Щенок тут же устроился рядом, он тыкался носом ей в пузо, искал титьку, а Герда лежала гордая и довольная – у нее теперь был щенок.

Алька улыбалась. И только у матери лицо было напряженное и перепуганное.

Если бы отец не ушел со своим нахлыстом, он бы все понял – у нас очень умный отец. Но он ушел. А я далеко не такой умный, как он. Далеко.

Я все-таки тупой.

Из кустов раздался рык, и на траву выскочила псина. Грязная, невысокая собачка, с гноящимися краснотой глазами, со свалявшейся шерстью, безухая и бесхвостая. Щенок увидел ее, бросил Герду и поковылял к бродяжке.

– Нет, – закричала Алька.

Собака уже неслась к своему щенку, оскалив коричневые зубы, с рычанием и яростью, неслась защищать.

Я понял, что сейчас случится. Вот сейчас, в эту же секунду.

Оно и случилось.

Герда оказалась перед бродячей собакой. Бродяжка попыталась огрызнуться. Ей надо было бежать, прятаться, забиваться в норы и под корни, и вообще, не дышать, не пахнуть.

Но она попыталась огрызнуться.

Незаметным движением Герда подвинулась вперед и ухватила бродяжку за шею. Сахарно хрустнули позвонки. Из-под зубов Герды неожиданно ударила кровь, тоненькими фонтанчиками, в стороны. Герда бросила бродяжку, та упала на траву брызгающим красным мешком.

Подковылял щенок. Герда лизнула его в спину. По белой шерсти прошла отчетливая красная полоса. Лизнула еще.

Щенок пытался вырваться, но Герда аккуратно прихватывала его за шкирку и ставила перед собой. И снова лизала, в нос, в морду, в спину. Щенок визжал. Ему было страшно.

И вдруг Герда отскочила в сторону и посмотрела на нас.

Тогда я впервые услышал ее голос. Низкий, страшный, отчаянный, человеческий.

Алька, закатив глаза под лоб, в обмороке оседала на траву.

– Тебе выбирать, – сказал отец.

– И что я должен выбрать?

– Что-нибудь.

Отец вытянул ноги. Он достал из кармана плитку горького шоколада с мятой, стал есть. И мне предложил. Горький и мятный, можно целый килограмм съесть, правда, потом два дня спать не будешь. Но пару квадратиков можно. Даже сейчас. Это он от матери научился, ну, шоколад. А раньше курил.

Пару квадратиков можно.

– Просроченный, что ли? – спросил я.

– Почему? – удивился отец.

– Вкуса-то нет.

Герда требовательно проскулила. Отец отломил кусочек и кинул ей, она поймала на лету, проглотила, даже не чавкнув. Шоколад вызывает у собак диабет.

– Не переживай, – успокоил отец. – Собаки не знают, что такое будущее, в этом одно из немногих преимуществ собачьей жизни. А тот, кто не знает, что такое будущее, не знает, что такое смерть.

Утешение. То есть я должен утешиться.

– Это еще хуже, – сказал я.

Отец пожал плечами.

– Это убийство.

Отец промолчал. Он не особенно хотел меня утешать. После того, что произошло. После Золотого Берега. После Сашки с ее интернет-обращением. Кажется, у него теперь будут неприятности на работе. А мать выгнали из «Материнского Рубежа». Кажется, мэр подает в отставку из-за скандала с липовым коровьим бешенством. Хороший у меня выдался год. Коровье бешенство.