Галина Карпенко - Тамбу-ламбу. Три звонка

— Абсурд, ничего подобного! — Незнакомец взял у него банку и, попрощавшись, ещё раз сказал: — Очень похвально, что вы так относитесь к своему наставнику.

Где же на свете правда, если Пётр Петрович берёт под защиту таких прогульщиц, как Проценко! И Володя Рогов решил, что он должен открыть глаза своему учителю. Он не допустит, чтобы учителя обманывала девчонка, которая не желает выполнять никакой общественной нагрузки. Он выведет её на чистую воду!

— Пётр Петрович! — обратился Володя. — Можно, я после полярного кружка приду к вам в учительскую? Мне очень нужно с вами поговорить по важному делу.

Рядом с учителем стояла Шура Проценко. Она осталась после уроков решать контрольную.

— Разумеется, можно, — ответил Пётр Петрович. — Да я, собственно говоря, никуда не ухожу, я тоже хочу побыть у вас на кружке. Ну-ка, Серёжа, потеснись, — сказал он Лапину.

Серёжа с удовольствием потеснился, и классный наставник превратился в слушателя первого доклада своего ученика — Владимира Рогова.

Володя снял со шкафа свёрток и торжественно его развернул. Он ждал, что полярный кружок ахнет, но что громче всех ахнет его соседка по парте, это было для него неожиданностью. Шура сидела на задней парте и уже начала решать примеры, когда Рогов зашелестел бумагой. Она, конечно, подняла голову — и что же она увидела? На классной доске раскинулся синий океан, а рядом, слева, был портрет Дима. Дядя Дим, в этом не было никакого сомнения! Правда, очень молодой, не седой, в полной морской форме и с трубкой. Этой фотографии Шура раньше не видела, но у них дома есть другая, очень похожая на эту.

— Сегодня у нас будет беседа… — сказал Рогов и замолчал.

Шура Проценко, вместо того чтобы решать контрольную, смотрела на карту во все глаза.

«Пускай смотрит, — решил Володя. — Не хотела записываться, теперь пожалеет».

И он уже уверенно повторил:

— Сегодня у нас будет беседа о замечательном походе капитана Проценко.

Около карты появилась Наташа Левашко с длинной указкой. Она была очень серьёзная и внимательно слушала, что говорит Володя.

— Этот героический поход, — начал Рогов, — славная страница нашей мореходной истории.

Володя очень хорошо выучил, каким путём плыл по океану капитан Проценко. Теперь, совершая при помощи Наташи этот путь по карте, он говорил, не сбиваясь и не останавливаясь. Только Шуре, которая знала про этот поход от самого Дима, казалось, что Рогов рассказывает про что-то совсем другое. В его рассказе судно шло по тому же курсу и к тем же берегам, но в океане не было слышно ни штормового ветра, ни шума волн, не было видно зелёных коварных льдов и горизонт не закрывали снежные тучи. Раздавался только торжественный голос председателя отряда:

— Доблестный капитан Проценко закончил свой рейс в небывалый срок; преодолевая чрезвычайно сложный путь, наши моряки совершили настоящий подвиг.

Шура помнила, как Дим, расстелив на столе карту, рассказывал им целый вечер о том, что они плыли по океану пятьдесят дней и ночей, прежде чем подошли к морозному скалистому берегу.

«Вот здесь, — говорил Дим, обводя острым кончиком карандаша маленький белый островок, — здесь нас погода потрепала. Никому не пожелаю попасть в такую историю».

Дядя Дим тогда признался: «Казалось мне, что никогда не оттаю. Промёрз и устал смертельно».

Вот, оказывается, как ему было трудно вести корабль…

Володя продолжал говорить. Он говорил и говорил, и капитан Проценко в его рассказе всё время гордо стоял на своём капитанском мостике и смотрел только вперёд, не выпуская из рук бинокля.

«Зачем он сочиняет? — думала Шура. — Ну зачем?»

Володя перевёл дыхание и продолжал без запинки хвалить капитана. Если бы тот мог всё это слышать, то, наверно, сказал бы:

«Ну и ну! Вот какой я стал хороший, сам себя не узнаю!»

Левашко показала указкой точку на ледяном берегу, где, по словам Володи, капитан бросил якорь, и Володя замолчал.

— Всё? — спросил Пётр Петрович.

— Всё, — ответил Володя и, обращаясь к кружковцам, деловито спросил: — У кого, ребята, вопросы?

— А дальше? — спросил Миша Коршунов. — Дальше что было?

Надо же было Коршунову остаться на кружке! Володя не знал, что было дальше. Но он не растерялся.

— Когда капитан вернётся из нового плавания, мы пошлём ему телеграмму и попросим его рассказать…

Володя не успел договорить, о чём они будут просить капитана, потому что в классе кто-то громко заплакал.