Галина Карпенко - Тамбу-ламбу. Три звонка

— Мне нужно на рукав две красные нашивки, — сказал Володя, когда вернулся из школы.

Отец выслушал, как Володю выбирали председателем, и сердито произнёс:

— Это, Вовка, несерьёзно. Тебе нужно сначала осмотреться в новой школе, подружиться с ребятами, а потом уже браться за такое ответственное дело.

— Ты думаешь, он не справится? — спросила мать.

— Я не думаю, но…

— Если не думаешь, зачем же зря разговаривать.

И взволнованная Володина мама быстро нашла красную ленту, из которой вышли две отличные нашивки на левый рукав школьной куртки.

Нашивка на рукаве не только у председателя отряда, у звеньевых тоже нашивки — одна полоска. Вот у председателя дружины, у того три. У капитана Проценко тоже нашивки, только у него золотые. Во флоте у всех золотые нашивки. Сразу можно узнать, кто идёт: капитан, штурман, старшина, младший помощник. А сколько нашивок у адмирала?

Володька то и дело поглядывал на свою куртку. Завтра он наденет её и придёт в класс. Он был очень доволен собой.

На следующий день Володя Рогов пошёл в школу так же рано, как первого сентября. Когда все собрались, Володя объявил, что сегодня после уроков звеньевые останутся, потому что совет отряда будет разрабатывать план.

— Вот это председатель! — сказал Лапин.

Сколько заседал совет отряда, неизвестно, только на следующий день в пятом классе «А» сидели за партами не просто ученики. За партами сидели ответственные люди, и у них были ответственные поручения. Наташа Левашко, например, отвечала за сбор кружка полярников; Нина Короткова и Лапин — за стенгазету; Миша Коршунов отвечал за сбор книг для детского сада. Шура Проценко ни за что не отвечала.

— Мы тебе обязательно дадим нагрузку, — пообещал Рогов.

— Мне не надо нагрузки, я буду участвовать в драмкружке.

— Это не считается, — возразил Рогов. — Каждому обязательно нужно дать пионерское поручение.

— А мне сейчас нельзя обязательно, я сейчас должна из школы сразу идти домой, — ответила Шура.

— Слушай! — Рогов даже хлопнул рукой по парте. — Что значит — домой?

— У меня уважительная причина.

— Какая может быть причина? — продолжал Рогов. — Ты понимаешь, что такое дисциплина? — Рогов уже еле сдерживался. — Если все пионеры будут отказываться от поручений…

— Не ори, — сказала Шура.

В это время в класс вошёл учитель, и начался урок истории. За время урока между Шурой Проценко и председателем отряда Роговым выросла стальная граница. Парта, за которой они сидели рядом, была поделена пополам. Рогов истратил целую коробку перьев. Он втыкал перо за пером, ровно по одной линии, и злился. Шура молча смотрела, как воздвигался забор, а когда урок кончился, сказала громко, чтобы все слышали:

— Председатель отряда, если тебе собственных перьев не жалко, так зачем же школьную парту портить?

Рогов смолчал. Но решил эту Проценко проучить. Прежде всего должна быть дисциплина, а потом уже всякие уважительные причины. И Проценко должна выполнять поручения, вот и всё.

— Мы на следующем совете тебя обсудим, — пообещал он Шуре в раздевалке, когда они уже уходили домой.

И хотя, как мы с вами знаем, им было по дороге и даже в один и тот же дом, они шли по противоположным сторонам улицы и не замечали друг друга.

В последние дни Стёпа после работы часто идёт в город, в дом, где его приветили.

— Здравствуй! Пожалуйста! — встречает его Шура.

И капитан Проценко, который уже поднялся с постели, но пока ещё посиживает в кресле, тоже ему радуется:

— Рабочий класс пришёл! Как дела?

— Порядочек, — отвечает Стёпа.

Стёпа прилаживает к постели капитана лампу, относит в библиотеку связку книг и приносит по списку целую охапку новых. Капитан много читает.

— Я думаю вот здесь полочку приспособить, — говорит Стёпа.

И вскоре около кресла появляется низкая полка на ножках, очень удобная, с которой можно, не вставая, брать нужную книгу.

Шура с завистью смотрит на Стёпино мастерство. И как бы невзначай спрашивает:

— А ты маленькую мебель можешь сделать?

У Стёпы никогда не было сестры. Братьям он точил городки, ладил мельнички, тележки, деревянные ружья. А тут совсем другое.

— Пусть будет маленькая, но как настоящая, — просила Шура.

Шура теперь учится в пятом классе, но по-прежнему шьёт Дуне платья, заплетает косы и укладывает её спать. Правда, теперь она её иногда укладывает на целую неделю — уложит и забудет разбудить, и спит Дуня, закрыв стеклянные глаза пушистыми ресницами, с субботы до следующего воскресенья, в нижнем ящике стола, за которым Шура учит уроки.