Герхард Хольц-Баумерт - Автостопом на север

Я молчу. Мне кажется, что дед недоволен нашим разговором и теперь хочет обменять меня на этого новенького. Меня, значит, побоку, а его — на мое место. На худой конец я этому конкуренту врежу левую снизу, и мы с дедушкой и Беппо рванем дальше. Святые они там или нет, это уж их дело.

Надо же! Не успел я оглянуться, как этот чужак уже оказался в коляске и почесал Беппо шейку!

— Редкий случай в моей практике. Беппо не так-то легко сходится! — громко кричит дед. — Ну что ж, он у нас высший судья. Садись, сдвинь все назад и втискивайся. Беппо можешь на колени посадить. Почеши ему шейку. Как ты догадался, что там ему особенно приятно?

— А я люблю собак, — пищит в ответ моя конкуренция. — У нас тоже есть собачка, черный пудель. Принцем зовут.

Тоже мне выискался типчик! «Я люблю собак»! Разве такое говорят вслух? Тебя же сразу на смех поднимут.

Мы снова трогаемся и «мчимся» вперед… со скоростью 25 километров в час. А новенький трещит без умолку. О каких-то там иволгах, о заходе солнца треплется. Вот уж два сапога пара! Этот дед архимандрит и цыпленок, должно быть убежавший из инкубатора. А я сижу теперь и многозначительно молчу, как мой отец. Дышите, мол, пожалуйста, своим бархатным воздухом.

Правда, цыпленок чудной какой-то. На меня даже ни разу не взглянул. «Здоро́во» не сказал. Да и теперь в мою сторону не смотрит. Задается, будто он министр сельского хозяйства собственной персоной.

С полчаса мы вчетвером так трясемся потихоньку: этот дедушка, его живой спидометр Беппо, Новенький и я. Мать может быть довольна: я не лез вперед, в чем она вечно меня упрекает, когда я, к примеру, говорю: «Я и этот Фридрих Карл». Нет, я скромно прицепился на заднем сиденье.

Так как скорость у нас константная — Крамс обрадуется: иностранное слово я употребил с, так сказать, математической точностью, — мы за полчаса проехали двенадцать с половиной километров. Не ахти что, по мелкие домашние животные, куры, например, тоже ведь удобрение дают. Кто это сказал, убей меня, не помню — и мать так не говорит, и Крамс тоже…

У Новенького по поводу нашей скорости никаких замечаний нет, вот Беппо и лежит тихо: не тявкает, не воет. Пусть болтают дед и этот цыпленок, я и не слушаю совсем. Только когда какой-нибудь «вартбург» просвистит мимо со скоростью сто десять — я это всем телом ощущаю, сердце ёкает.

— Мой новый друг позади меня, — слышу я, как говорит дед, — очень спешит, но, как видишь, эти красивенькие «шкоды» в конце концов оказываются на обочине с расплавленными подшипниками… — Дед выдергивает руку из перчатки и, хлопая по баку, заканчивает: — А эта скоро пятьдесят лет работает. Попробуй пройдись в расстегнутом пальто мимо такой «шкоды» — сразу дырка…

— В пальто? Почему?

— Да нет, в «шкоде».

Острит дед. Но тот Длинный, с бороденкой, наверняка похлеще умеет. Отпускал бы он такое старье, его бы сразу высадили.

— Ха-ха-ха! — отзываюсь я.

Новенький, как девчонка, пожимает плечами. Пусть поостережется, а то получит от меня по уху. Дед опять подруливает к обочине. Может, еще кого-нибудь посадить хочет? Сенбернара какого-нибудь, а?

— К сожалению, мой дальнейший путь лежит направо. Мне необходимо навестить пожилую кузину. Разумеется, если вы пожелаете, вы можете поехать со мной: у нее великолепный мед. Но я полагаю, что вы хотите ехать дальше. — Затем он обращается непосредственно ко мне: — Знаешь что, дорогой друг быстрых передвижений и абсолютной скорости (я выдергиваю мешок Петера из коляски и только киваю ему бессмысленно: и слушать не хочется, что он там говорит), мне хотелось бы предположить, что ты, невзирая на все невзгоды, останешься джентльменом…

— Да, да, это самое… — отвечаю я, кивая и покрякивая под тяжестью мешка.

В таком случае, прошу тебя: возьми это юное существо под свое покровительство и доставь барышню благополучно в Альткирх.

…Да-а-а! Пожалуй, надо присесть. Сажусь на мешок Петера и говорю себе: «Густав, тревога! Не соглашайся! Ты же не… нет, нет. Поздно. Осел!»

— Ясное дело, дедушка, — слышу я свой собственный голос. — Мне это ничего не стоит. Мигом доставлю… Как место называется-то? Через час там будем… Можете быть уверены, я же настоящий испанец. — Это выражение опять от Крамса, он всегда так говорит, чтобы мы девчонок наших не дразнили. — Цыпленка этого я куда хотите переправлю…

Густав, Густав, ты принял необдуманное решение, поспешил, можно сказать. Как часто это с тобой случается! Может, это наследственность? Когда отец изредка скажет мне что-нибудь, то уж обязательно: «Спешишь, не подумав!» А мать добавляет: «Но это у него не от тебя, Альфред».