Герхард Хольц-Баумерт - Автостопом на север

— Ну как, старушка? Айда дальше?

Цыпка улыбается, как бы издалека. И не квадратиком — это я, честное слово, у нее уже два раза подмечал, — а больше похоже на перекошенную трапецию.

— Не волнуйся, Цып. Часа не пройдет, и мы с тобой будем в Альтхагене — это тебе старик Густав говорит…

— И ты еще помнишь, куда мне ехать, дорогой Гуннар? Только место это называется — Альткирх.

Комиссар Мегрэ, вам необходимо выяснить, как этот инкубаторный цыпленок из никому не известного Бурова попал сюда. К тому же совершенно один, можно сказать — соло. Поскандалила она с этим Хэппусом или как? Может, она и папиросы курила? И ей дорогой попался любитель древних ценностей, в каникулы выступающий как пивной король за стойкой? Или все у нее было по-другому и она поймала розовую «Татру», ту самую, про которую я все пою? Мегрэ, вам превосходно известно: допрос третьей степени применяется только к убийцам… Терпение и еще раз терпение — это самый хитрый прием… Подозреваемая дамочка сама вам все выложит…

— Ты что молчишь, Гуннар?

Ну и пусть замечает, что я расстроен, и пусть старается утешить. Но она не спрашивает меня ни о чем. Ну и не надо! Никогда, значит, не узнает, как я чуть не стал директором ресторана в Варнемюнде…

Стоп! Варнемюнде! Пора нам в путь, если я хочу вообще туда добраться. До этого надо еще и в Росток, а еще раньше — в Альткирх.

— Айда, пошли-поехали! — И я вскидываю чертов мешок на плечи.

— Я пешком не могу, Гуннар. Ноги болят. Я очень устала, Гуннар…

— Пустяки! Скоро старик Гуннар объявит привал, и все у тебя до свадьбы заживет.

Цыпка даже не улыбнулась.

«Выходи замуж за этого Хэппуса. Он же знаменитость, всегда будешь на своей машине ездить, и очень даже быстро…» — чуть было не сорвалось у меня. Хорошо еще, что я подумал: «Не остановить тебе тогда водопада — Цыпка задохнется от слез».

Нет, нет, забудем этого Хэппуса — он же метафизический балласт . Так ведь наш Крамс говорит.

Итак, мы поняли, что отчеты Терезы нам весьма пригодились, и нам следует выразить благодарность всем тем, кто передавал их из рук в руки, прежде чем они попали в наши. В противном случае, как бы мы узнали обо всем, что случилось с Терезой после того, как она рассталась с Гуннаром?

Что ж, теперь они опять вместе, и их водой не разольешь — так ведь это, кажется, говорится?

Было у нас такое желание — дать Гуннару прочитать Терезины отчеты. Однако, поразмыслив, мы откинули подобное намерение. Мы уверены, что это совсем сбило бы его с толку, особенно, конечно, все то, что касается его самого. Право, оставим эту мысль, и лучше процитируем еще несколько строк из-под пера самой Терезы. Как правило, ей удается изъясняться довольно кратко. А уж после нее мы вновь дадим слово Гуннару.

Четыре дня у меня не было ни минуты свободного времени, и я не могла продолжить свой отчет, дорогая мамочка. Все эти дни мы знали лишь одно: купаться и еще раз купаться! После нескольких дождливых дней мы с какой-то особой страстью бегали по теплому песку и бросались в голубую стихию. Впрочем, за это время мы успели посетить и одно подразделение нашего военно-морского флота. Офицеры и матросы всё нам показывали и были очень предупредительны с нами, девочками. А нас, конечно, интересовали не столько пушки и всякие автоматы, как наших мальчишек, а мундиры и все, что касалось жилых помещений.

Моя задушевная подруга Лиана влюбилась в жгучего брюнета, рослого и чернобрового старшину, а сегодня утром он возьми да приди к нам на пляж. Бедняжка Лиана от волнения не знала, что ей делать: то ли прятать глаза, то ли бежать без оглядки…

Старшина потом долго сидел с нами. Говорили мы о всякой всячине, и вскоре у меня возникло подозрение, что он приходил ради меня. Подозрение это подтвердила сама Лиана и все ее поведение. Совершенно неожиданно она стала чрезвычайно сдержанна со мной, почти не разговаривала и без конца критиковала мою стенгазету, кстати, она единственная из всего нашего класса! И все же я вновь берусь за перо, хочу продолжить свой отчет, а то как бы новые впечатления не заставили меня забыть подробности моего путешествия.

Покинув автобус, я все еще пребывала в превосходном настроении, надеясь, что скоро отправлюсь дальше. Но одни надежды и желания порождают хандру и отчаяние! И сколько я ни голосовала, какие печальные рожицы ни строила, никто не останавливался, чтобы подвезти меня. Тогда я вновь вспомнила Гуннара. Когда нам приходилось долго ждать и никто не останавливался, у него всегда были наготове какие-нибудь веселые словечки или анекдоты, а то и перевертыши. Вдруг он, например, говорит. «Ну что, малышка, не пора ли нам с тобой навострить наши скороходные лыжи…»