Юханна Тидель - Звезды светят на потолке

— Как на конюшне? — спрашивает мама, снимая носки.

— Нормально.

Йенна вытягивается на маминой кровати, уставившись в потолок.

— Ездила верхом?

— Нет.

Йенна поворачивает голову, чтобы рассказать маме, что больше не будет заниматься верховой ездой, но в эту секунду мама стягивает с себя футболку, под которой нет лифчика. Видна только нежная розовая кожа. И синий шрам, похожий на застежку-молнию.

В тот день, когда у Йенны выпал передний молочный зуб, маме отрезали левую грудь. Йенна все гадала, что у мамы будет за вид, когда останется только одна грудь. Но все обошлось — маме сделали искусственную, которую можно подкладывать в лифчик.

— Вообще не заметно! — воскликнула Йенна, когда мама впервые примерила накладную грудь.

Мама согласно кивала, поворачиваясь перед зеркалом. Совсем не было заметно, что грудь справа — ненастоящая: обычная мама с двумя шариками. Но перед сном мама снимала левый шарик. «Жалко», — думала Йенна. Иногда, когда Йенне снились страшные сны, она пробиралась в мамину комнату и залезала в тепло маминой постели, где спокойно и надежно. И тогда, конечно, хотелось, чтобы мама была такой, как раньше, — мягкой и округлой, а не плоской наполовину.

Вначале Йенне было противно и страшно от этого шрама, но она ничего не говорила, чтобы не расстраивать маму.

И еще Йенна жалела правую грудь, которая осталась одна-одинешенька, и гадала, что же сделали с левой.

Выбросили прямо в больнице?

Может, там есть специальная мусорная корзина для грудей, больных раком?

А может, их засовывают в банки, как консервированные половинки персиков — такие склизкие и противные, которые бабушка дает на десерт?

Но об этом Йенна не спрашивала.

Время шло, и Йенна привыкла к «застежке-молнии». Ну, почти привыкла.

— Ну вот! — говорит мама, натянув на себя пижаму с Бетти Буп на груди.

Она забирается в кровать и укрывается теплым одеялом. Йенна ложится у мамы под боком и смотрит телевизор, а мама тем временем перебирает ее волосы, и Йенна засыпает.

В Херрелундской средней школе каждый нормальный человек должен блюсти закон. Точнее, четыре закона:

Пей пиво по выходным (или хотя бы сидр).

Имей большую грудь (если ты девчонка, конечно).

Не учи уроки.

Кури на каждой перемене (или хотя бы через перемену).

Йенна и Сюсанна, получается, не очень нормальные. Они не пьют, груди у них вовсе не большие (особенно у Йенны), а еще они учат уроки и никогда не пробовали курить. Йенна сигарет даже в руках не держала.

— Ты б хотела попробовать? — спрашивает она Сюсанну.

Они сидят на изрезанной и исписанной скамейке на школьном дворе. Сюсанна испуганно поднимает голову от учебника английского.

— С ума сошла? — говорит она, поправляя очки на переносице. — А ты что, хочешь?

— Нет-нет. Просто спросила.

— Курят только идиоты. Вроде моего папы.

— Нормальный у тебя папа.

— Но курит.

— Но он же нормальный!

Йенна бросает взгляд на кусты, за которыми прячутся Курильщики. Уллис, как всегда, тоже там, в обнимку со своим Хенке. Лучшая подружка, соратница и последовательница Уллис — Карро — стоит рядом. Кажется, она только что сказала что-то ужасно смешное: друзья Хенке ржут как ненормальные. «Гы-гы-гы» и «го-го-го». Еще за кустами тусуются Анна X., Анна К. и Лиселотта, которая вечно жует жвачку. Они не такие крутые, как Уллис и Карро, и это знают все. Но они стараются. Берут на затяжку то у Уллис, то у Карро. А если Уллис совсем добрая, то она велит Хенке достать еще одну сигарету для этих троих, которые пищат: «Блин, клево! Блин, классно, спасибо!» — и клянутся в следующий раз принести свои. А Уллис, такая: «Да ладно, девки, я угощаю».

— Идешь завтра на конюшню? — спрашивает Сюсанна.

— Я же бросила, — отвечает Йенна и видит, что к кустам направляется Сакке.

Уллис здоровается и обнимает его.

— Может, ты передумала, — нудит Сюсанна. — Ну, одумалась, вроде как.

— Нет, — отрезает Йенна, не сводя взгляда с Сакке. — И вообще, мне надо с мамой к бабушке и дедушке.

— Отстой.

— Угу.

Йенна вздрагивает от визга Карро:

— Бли-и-ин, какой он кле-е-евый! — пищит она снова и снова.

Она прыгает на месте и машет какой-то фотографией перед носом Хенке. Тот отпустил Уллис и стоит, набычившись.

— Что, конкурент у тебя, Хенке? — дразнит Карро.

— Кончай, Карро, больная, что ли? — отвечает тот.

— Что за базар, Хенке? Это моя подруга, между прочим! — шипит Уллис.

Хенке отступает назад.