Сергей Григорьев - Александр Суворов

Суворов повернулся к солдату:

– Где ружье?

– Кинул, ваше сиятельство. Бежать легче… Да я и назад побегу, коли велишь, еще прытче, а ружей там много…

Кукушкин перестал копать и прикрикнул на солдата:

– Ах ты, безобразник! Лодырь! Чем бы мне помочь, он зубы скалит! Ты взял бы лопату… Поди, там у часовни еще заступ стоит…

– Да как же это я буду Суворову могилу копать?!

Кукушкин вдруг бросил заступ, выругался, плюнул и, подняв голову, оглядел лица солдат.

– Вот до какого сраму мы дожили, Александр Васильевич! – закричал он. – Да пойдем от них, ваше сиятельство!

– Коня! – крикнул Суворов, протянув руку.

Перед ним расступились. Невыразимый шум поднялся в толпе солдат.

Со всех сторон закричали:

– Братцы! За Суворовым!

Суворову подали коня. Он, сверкнув палашом, описал им круг над головой, будто отбиваясь от налетающей птицы, и тронул коня в гору. Солдаты повалили за ним.

По бокам дороги скакали офицеры, присланные Дерфельденом, выкрикивали команду, стараясь навести хоть какой-нибудь порядок в стремительной живой лавине.

Лавина в горах катится, нарастая, сверху вниз. Живая лавина суворовских солдат катилась наперекор силе тяготения – снизу вверх. Штыки солдат грозно нависли.

Позади, около выкопанной ямы, еще толпились солдаты: всем хотелось убедиться своими глазами, верно ли, что Суворову рыли могилу. Убедившись в этом, солдаты пускались бегом догонять колонну. Скоро поляна около часовни опустела. Родничок, затоптанный было солдатами, справился – вдруг вытолкнул сквозь грязь большой пузырь кристальной воды, снова зажурчал, пролагая себе дорогу.

Дерфельден готовился играть отбой, когда Суворов привел свою нестройную, охваченную бешеной яростью колонну. Прямо с марша Суворов повел солдат на штурм высот. Началась третья, и последняя, атака. По силе натиска она во много раз превышала первые две и явилась неожиданной и роковой для французов. А Моро уже собирался преследовать бегущих! Бой, приостановленный истощением противников, возобновился по всей линии. Солнце склонялось к закату, а сражение еще продолжалось. Но Суворов знал, что победа близка, и думал о том, как обеспечить преследование противника и не дать ему прорваться в долину Скривии. Отъехав на заднюю линию, он остановил коня над обрывом и смотрел не туда, где гремела канонада, а назад, вниз.

– Вот идет папаша Мелас! – воскликнул он.

Оставленный в резерве Мелас с утра испытывал необыкновенное волнение. Понимая всю значительность событий, он боялся, что останется вне боя, а приказания выступать не было. Единственный раз за всю кампанию Мелас решился на самостоятельный шаг и приказал войскам двинуться согласно диспозиции. Цах подтвердил его решение приказом Суворова. Достигнув места боя, правая колонна Меласа примкнула к батальонам Багратиона, а левая колонна за Скривией двинулась в обход правого фланга Моро.

Багратион ворвался в Нови. Французы не могли далее держаться. Путь отступления на Геную был им прегражден. Французам пришлось отступать без дороги. К темноте отступление Моро превратилось в повальное бегство в направлении на Тесарано и Пастурану.

Войска Розенберга из-под Тортоны прибыли поздно вечером и не успели к бою. Только на следующий день Суворов послал Розенберга преследовать бегущих французов. Они остановились под Гави. Моро, приведя в порядок остатки своей разбитой армии, расположился для обороны в горных проходах через Апеннины на Ривьеру.

Суворов в подробном донесении Павлу I о победе при Нови писал:

«… Таким образом продолжалось шестнадцать часов сражение упорнейшее, кровопролитнейшее и в летописях мира, по выгодному расположению неприятеля, единственное. Мрак ночи покрыл позор врагов».

Суворов со своими войсками стал лагерем в Асти. Армия его заслужила отдых. Продолжать поход на Геную было невозможно. Мелас не заготовил ни денег, ни продовольствия, ни мулов для горных перевозок. Суворов решился бы идти в горы и без вьючных животных, но страна, куда он привел бы своих солдат, была разорена войной, там нельзя было путем реквизиций добыть хлеб и фураж.

Предаваясь вынужденному отдыху, Суворов искал других путей во Францию. Моро с остатками своей разбитой и деморализованной армии занял в горах оборонительное положение, и его наступления ждать не приходилось. Он не опасен, пока не получит подкреплений. Поэтому необходимо было прежде всего, чтобы флот союзников блокировал итальянское и французское побережья, тогда Моро не получит помощи ни солдатами, ни продовольствием. А тем временем, приготовив все требуемое для горного похода, войскам союзников следует идти, оставив Геную слева, прямо на Ниццу через Тендский проход. Овладение Ниццей при блокаде побережья флотом поставит Моро в безнадежное положение: ему останется одно – капитулировать. Отдыхая в Ницце, войска союзников вместе с тем готовились бы к походу на Париж через Лион, получая все необходимое не только сухим путем, через горы, но и морем.