Марсель Паньоль - ДЕТСТВО МАРСЕЛЯ

Он подошел, осмотрел мишень и, обернувшись, сказал только:

— Не ружье, а лейка, так и поливает!

— Он попал в самую середину! — вступился я за отца.

— Что ж, неплохой выстрел, — снисходительно ответил дядя. — Но у летящей куропатки мало общего с дверью уборной… Теперь попробуем дробь номер четыре, номер пять и номер семь.

Они выстрелили еще по три раза, причем каждый выстрел неизменно сопровождался осмотром и замечаниями дяди.

Наконец он объявил:

— Напоследок мы дадим два выстрела крупной дробью. Держите приклад покрепче, Жозеф: я вложил полуторный заряд пороха. А дам попрошу заткнуть уши, потому что вы услышите удар грома!

Оба выстрелили одновременно; грохот был оглушительный, и дверь сильно затряслась.

Они подошли к мишени, улыбаясь, довольные собой.

— Дядечка, — спросил я, — а так можно убить кабана?

— Конечно! — воскликнул он. — Но при одном условии: попасть… под левую лопатку!

— Правильно!

Он сорвал обе газеты, и я увидел штук двадцать маленьких свинцовых шариков, которые впились в дверь.

— Толстое дерево, — сказал дядя. — Дробью его не прошибешь! Будь у нас пули…

Но пуль у них, к счастью, не было, потому что из-за расстрелянной двери мы услышали слабый голос. Голос робко спрашивал:

— А теперь мне можно выйти? Это была наша «горничная».

Близился день «открытия охоты», и в доме ни о чем другом не говорили.

После целой серии рассказов о своих подвигах дядя Жюль приступил к объяснениям и наглядному обучению. В четыре часа, после дневного отдыха, он говорил:

— Сейчас, Жозеф, я проанализирую перед вами «выстрел короля», а он для охотника и «царь-выстрел». Итак, слушайте внимательно… Вы спрятались за забором, и ваш пес кружит по винограднику. Если пес дельный, он выгонит куропаток прямо на вас. Тогда вы отступите на шаг, но пока не прикладывайтесь, иначе дичь увидит ружье и успеет улизнуть. А едва птица попадет в поле моего зрения, я прикладываюсь и целюсь. Но в ту самую минуту, как вы стреляете, вы резко вскидываете дуло этак на сантиметров десять вверх, продолжая нажимать на курок, и опускаете голову пониже, втягиваете ее в плечи.

— Зачем? — спросил отец.

— Затем, что если вы бьете точно, то вам может прямо в лицо шмякнуться птица весом в кило, летящая со скоростью шестидесяти километров в час… Теперь перейдем к делу. Марсель, принеси мое ружье.

Я бегом бежал в столовую, а оттуда шел медленно, с благоговением неся драгоценное оружие.

Дядя сначала всегда открывал затвор, проверяя, не заряжено ли ружье. Затем он занимал позицию за садовой оградой. Отец, Поль и я становились полукругом подле. Насупив брови, согнувшись в три погибели и насторожившись, дядя Жюль старался увидеть сквозь листву не бесплодную каменистую тропу, а отливающие золотом виноградники Руссильона. И вдруг он дважды тявкал по-собачьи, визгливо, отрывисто. Затем, сложив пухлые губы в трубочку, пронзительно свистел, подражая шуму крыльев летящей стаи. После чего отступал на шаг и, не поднимая головы над забором, пристально всматривался в небо. Потом он быстро прикладывался, щелкая курком, и кричал: «Трах! Трах!» Все четверо мы судорожно втягивали голову в плечи и замирали, зажмурившись, готовые принять удар «птицы весом в кило, летящей со скоростью шестидесяти километров в час».

Нас выводил из оцепенения дядин крик: «Бух, бух!» Это означало, что две куропатки упали за нами. С минуту он искал их глазами, потом подбирал одну за другой, ибо во время этого наглядного обучения дядя Жюль бил дичь только «дуплетом». Наконец, свистнув собаку, он шел обратно поступью утомленного охотника, чтобы посидеть в холодке. Отец задумчиво говорил:

— Как видно, это не очень легко!

— И для этого требуется тренировка! Признаться, я никогда не слышал, чтобы новичку это удавалось с первого раза… Но если у вас есть способности, а это мне еще неизвестно, то вполне возможно, что в будущем году… Ну-ка попробуйте сейчас.

Отец послушно брал ружье и точно воспроизводил пантомиму дяди Жюля.

Иногда по утрам отец уводил меня с собой на дорогу, к долине Рапон, которую окаймляет живая изгородь. Там, потихоньку от всех, мы репетировали «выстрел короля». Я играл роль куропатки и в момент своего взлета изо всех сил швырял камень через изгородь, а отец, стремительно приложившись, пытался в него попасть.

Кроме того, когда мы били «кроликов», я, незаметно для отца, бросал в траву старый, покрытый плесенью шар, единственный, оставшийся от чьих-то кеглей, который я нашел в саду.