Вячеслав Пальман - По следам дикого зубра

— Через Сохрай нельзя проехать, Михайлович, воды в низинах множество, прямо топь. Ну а ежели в Хамышки, то посуше, зато опасней в ущелье. Там и телегой можно, только у Даховской моста еще нету, брод. Сейчас-то мелко. А ну задождит?

— Гунали поехал в Кишу?

— Вчерась, как все сготовили в дорогу. И Кожевникова забрал, и плотников. На осьми вьюках повезли, чтобы строить для научников. Може, ко мне рискнешь? Поживете с Данутой на свежем воздухе. Мы коляску раздобудем, тихо-гладко поедем. Вон какая погода солнечная. У нас благодать, как хорошо!

— Ты с Данутой потолкуй, — дипломатично ответил Зарецкий, хотя решение поехать вместе с учеными, которых ждали со дня на день, было уже неодолимым. Пусть начало подвижнического труда этих ученых не омрачится каким-нибудь опасным происшествием. Он может помочь им, передаст опыт. Ведь он так много знает о Кавказе!

Данута встретила мужа строго и отчужденно. Видимо, разговор с Алексеем Власовичем уже состоялся. Молча собрала она на стол, молча села напротив.

— Ох, Андрей, — сказала она вдруг совсем не то, что хотела сказать. — Ты так рискуешь!

— С тобой — хоть в ад! — весело отозвался он, поняв, что жена согласна. — Не одни едем. Молодежь едет, веселый народ. Нам ли с тобой бояться!

— Но не дольше недели, с таким условием. Я хочу домой. Жду писем от Миши, он тоже заждался ответа, волнуется.

— Хорошо, на неделю, — легко согласился Зарецкий. — И тогда домой. Нет, не так я выразился: в Краснодар. А там видно будет, правда?

Потомок Кавказа в украинских степях. Владыка гибридного стада. Приезд профессора Кожевникова. В Аскании-Нова. Майкопские встречи. Кишинский кордон. Старые друзья вместе. Научная станция. Дети Бодо.

В теплый сентябрьский день 1933 года ученые Аскании-Нова собрались у главной конторы: ждали со станции первого зубра кавказских кровей, правнука самого Кавказа, трехлетнего Бодо.

Аскания-Нова купила быка у фирмы Руэ, не постояв, как говорится, за ценой. Интересно, каков этот иностранец русского происхождения…

После гибели зубра Альфреда в заповеднике осталось более тридцати зубриц и зубробизонок и ни одного чистокровного зубра! План восстановления вида, а точнее, выведения условно чистых зубров методом поглотительного скрещивания, который настойчиво проводился в жизнь Борисом Константиновичем Фортунатовым, Александром Александровичем Браунером и Сергеем Николаевичем Боголюбским, — этот план находился под угрозой. Близко-родственное разведение зубробизонов неизбежно вело к вырождению.

С прибытием Бодо возникала надежда прилить свежую кровь в стадо, повысить степень чистокровности по кавказскому зубру.

С трудом сохранив небольшое число гибридных зверей в годы гражданской войны, асканийские ученые за короткий срок увеличили это стадо во много раз. Заповедник уже продавал своих зубробизонов и бизонов в Англию, Германию, в зоопарки своей страны. Но все они были либо детьми и внуками беловежцев, либо гибридами с примесью бизонов.

И вот первый представитель горного подвида…

Подымая облака пыли, по узкому проселку прошла кузовная машина с высоким и длинным ящиком на расчалках. Из переднего люка ящика на ровную серовато-зеленую степь с усталыми глазами взирал молодой зубр. Широкий лоб с курчавой шерстью был густо запылен. Особого интереса к новым местам Бодо, пожалуй, не проявлял. Людей он одарил сердитым взглядом и попятился в своей клетке.

Ящик спустили по бревнам и поставили задней стороной вплотную к узкому входу — струнке в углу загона, окруженного высокой жердевой оградой. Рабочий с ломиком забрался на ящик и отодрал всю заднюю стенку. Она упала, обнажив густо запачканную навозом внутреннюю сторону.

Бодо осторожно попятился в пролом. Никто не кричал, не понукал его. Зубру с трудом удалось развернуться в узком месте. Перед быком оказался коридор с зеленой незатоптанной травой. Нос уловил незнакомые, сухие запахи степи, полыни, ковыля, какой-то особенный воздух. Он оглянулся. Несносные люди толпились по ту сторону ограды. Щелкали затворы фотоаппаратов. Хвост у зубра поднялся. Горячее желание ринуться в атаку наполнило его. Но тут ветерок донес аромат свежей, чуть привяленной овсяницы. Гора аппетитной, только что скошенной травы лежала в тридцати шагах от него. Зубр был голоден, голод пересилил ярость. Бодо подошел, понюхал траву и, уткнув морду в рыхлый стожок, с наслаждением захрустел травой.