Вячеслав Пальман - По следам дикого зубра

— Чистая куница, — сказал Алексей Власович. — Экая ловкая и понятливая! Откелева ее взяли драгуны?

Мы так и стали ее звать: Куница.

Ковель отбить не удалось. Немцы ввели в дело тяжелую артиллерию. Но потрепали мы их крепко.

Понемногу фронт успокоился. В сентябре наши стояли за сотню верст к западу от весенних позиций. А побывать возле Беловежской пущи так и не удалось.

Просматривая в захваченных штабах кипы немецких газет, я наткнулся на заметку о зубрах. Она называлась: «В Беловежских лесах». Безымянный автор, укрывшийся за инициалами, рассказывал о том, как «под руководством господина директора Берлинского зоологического сада Шенихена в Беловежской пуще удалось отловить пятнадцать одичавших зубров. Их отвезли в охотничий парк Месериц, находящийся в Восточной Пруссии, где условия жизни сходны с условиями Беловежского леса. К сожалению, русские дикари, — продолжал автор, словно соревнуясь со своим коллегой из „Нивы“, — особенно казаки, отступая под сокрушительными ударами доблестных армий Шольца и Гальвица, бессмысленно перестреляли множество редких зверей в этом заказнике. Оставшиеся зубры и олени укрылись в глухих лесах, и ныне трудно установить, сколько их бродит в этом завоеванном крае».

Вот как повернулось! С больной головы на здоровую. Если бы наша сотня не уходила из пущи последней, если бы своими глазами мы не видели австрийцев на охоте… Это сообщение лишний раз убеждало, что немцы не только вылавливают зубров для своих зоопарков — это еще полбеды! — но и стреляют их, считая зверя военной добычей. И притом спешат выгородить себя перед научной общественностью мира, если придется держать ответ за истребление древнейшего быка.

Газету я сохранил. Вечером прочитал статью казакам, кто воевал с нами в пуще. Ругались крепко, отплевывались, вспомнили, как наказали мы «охотников» и членов первого немецкого управления.

Телеусов сидел, пощипывая усы. Потом, когда мы остались с ним и Кожевниковым, задумчиво сказал:

— Помнишь, Андрей, как сидели мы вот так же, втроях, на Кише и ты нам докладывал, отчего это хорошо, ежели зубры в разных других местах проживают? А ведь правильно сказывал. Теперича у нашего Кавказа небось потомство, кровя кавказские. Пущай и на чужой земле.

— А стада нашенские в горах ты что это, уже списал? — Кожевников прищурился. — Пока мы тута, они там тоже здравствуют и плодятся. Ежели и бьют их, как супруга Андрея Михайловича отписывала, то все одно приплода больше. Война, слава богу, далече от них.

— У такой войны крылья преогромные, — возразил Телеусов.

— Ну, Кишу или Умпыря те крылья все одно не накроют.

Говорить на эту тему как-то не хотелось.

События семнадцатого года. Последние бои. Мы едем на юг. В Новочеркасске. Решение казаков. Освобождение Катерины Кухаревич. Бой у моста через Кубань. В родном доме.

Осень шестнадцатого года выдалась холодной и злой. Сражения на фронтах мировой войны поутихли. Наш кавалерийский полк отвели под Сарны.

Непривычная тишина стояла здесь. Казаки несли караульную службу, собирались куренями, говорили и спорили о войне, откровенно скучали по дому. Никто не видел конца затянувшейся бойне. Будущее не угадывалось и потому пугало. Просыпаясь среди ночи, я подолгу лежал с открытыми глазами и, чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, возвращался в недавнее прошлое. Чаще всего вспоминал минувшую осень, когда в разгар немецкого наступления мы оказались на положении партизан в районе Беловежской пущи. Кругом были немцы. Зубры хоронились в глухих лесах. Где-то здесь находился и выросший теперь зубренок по кличке Кавказ, которого мы вывезли из своих краев. Уцелел он или погиб? Мой знакомый Врублевский тогда сказывал, будто отправили его в Гамбург, в зоосад знаменитого Карла Гагенбека. Лучше бы так. Все равно зубры в оккупированной немцами Беловежской пуще не уцелеют. А у нас?..

Все егеря на войне. Кубанской охоты не существует. Кавказ с лесами и зверями открыт. Мы хоть и с винтовками, но далеко. Только в моей сотне десять егерей, среди них самые опытные и честные — Алексей Телеусов и Василий Кожевников. А наш ученый руководитель Христофор Шапошников, более всех сделавший для сохранения зверя на Кавказе, тот и вовсе на турецком фронте. Жив, нет ли? Кто защитит дикого зубра, когда в горы пойдут оголодавшие люди из станиц? От одного этого становится не по себе. А если война придет на Кавказ? Ведь немцы уже в пределах Украины.