Александра Анненская - Младший брат

В один зимний день Анна Матвеевна вошла с красными, заплаканными глазами в столовую, где все семейство ожидало ее к обеду. Все знали, что слезы были не редкостью для этой чересчур чувствительной особы, a потому в первые минуты никто не обратил внимания на ее печальное, расстроенное лицо. Но к концу обеда, видя, что она почти ничего не ест и, против своего обыкновения, не принимает участия в разговорах, Андрей Андреевич спросил y нее наконец, что с ней?

— Ничего, — глубоко вздохнула Анна Матвеевна, — со мной-то ничего, да грустно смотреть на чужие несчастья!

— Что же такое случилось? С кем?

— Я ездила сегодня к одному своему старому знакомому, — он был болен, хотела навестить его, — приезжаю, a он в гробу лежит! — унылым голосом проговорила Анна Матвеевна, и слезы снова заблестели на глазах ее.

— Это ужасно! Что же, не старый был еще человек? Оставил после себя семью?

— Оставил жену с двумя детьми. Да еще вот какая беда. Жены здесь нет, она в прошлом месяце уехала с младшим ребенком к своей больной матери в Уральск, a тут остался муж со старшим мальчиком; теперь, как муж умер, мальчику-то и деваться некуда, — мать раньше как недели через две-три не приедет, родных y них здесь нет. да я знакомых мало; уж так я плакала над бедным сиротинкой…

— Так возьмите его к себе, пока приедет мать, — предложил Андрей Андреевич: — y нас квартира большая, найдется уголок для ребенка.

— Ах, да я бы держала его в своей комнате, если бы вы только позволили. Я была бы вам так благодарна! Он же — мой и крестник.

— Стоит ли об этом говорить? Приведите его сегодня же.

— A что он — большой мальчик? Не будет ли он обижать Петю? — тревожно спросила Вера.

— Нет, об этом не заботьтесь, — поспешила успокоить Анна Матвеевна. Он не посмеет идти против Петеньки. Отец ужасно строго держал его, да и я объясню ему, как он должен вести себя, он хоть и не велик, — ему только что минуло шесть лет, — a поймет.

— Это пустяки, — прервал Андрей Андреевич: — Пете надо привыкать играть с товарищем; хоть и подерутся, так не беда.

Вера не разделяла этого мнения отца и с неудовольствием думала о маленьком госте: ей все казалось, что он или научит чему-нибудь дурному, или как-нибудь обидит ее любимца, и если бы дело зависело от нее, может быть, отказала бы даже в приюте сироте. Но так как Андрей Андреевич имел обыкновение распоряжаться вполне самовластно, не спрашивая согласия своих детей, то на ее неудовольствие никто не обратил внимания, и в тот же вечер Анна Матвеевна привезла маленького Сережу. Это был очень худенький, тихенький, — видимо, сильно запуганный ребенок. Он глядел на всех робкими, заискивающими глазами, ходил на цыпочках, пугался каждого громкого слова. Перед ним четырехлетний Петя, вовсе не отличавшийся крепким сложением, казался молодцом. Вся его маленькая фигурка была такая жалкая, что на него нельзя было смотреть без сострадания. Даже Вера смягчилась и, забыв все свои опасения, ласково обошлась с бедным сироткой.

Петя скоро познакомился с новым товарищем и тотчас же воспользовался его кротостью и уступчивостью. Во время их игр тихого голоска Сережи почти не было слышно, зато громко раздавался звонкий, повелительный голос Пети: «Я так хочу! Не тронь этого, я не позволяю! — Пошел прочь, не подходи сюда! Оставь лошадь, я сам буду ее возить! Подай мне собаку!» Так распоряжался Верин питомец, a когда Сережа не достаточно быстро исполнял его приказания, он бесцеремонно толкал и хлопал его.

— Однако же, — заметила Жени, прислушавшись к играм детей: — ты, Вера, напрасно боялась, что Петя дастся в обиду; он, напротив, сам обижает Сережу. Какой он недобрый мальчик!

Вера и сама видела, что Петя относится к маленькому товарищу не так, как следует; ей неприятен был заносчивый, повелительный тон ее любимца, несколько раз пробовала она останавливать его, но все было напрасно. Что же было делать? Отнестись к мальчику строго, наказать его — нет, она помнила, как дурно действовали наказания на нее и на братьев, когда, в былые годы, отец пытался этими наказаниями уничтожить их ссоры. Она попробовала другое средство. Вечером, укладывая Петю спать, она стала объяснять ему, как несчастен Сережа, y которого совсем нет папы, a мама уехала далеко; как страшно и грустно ему жить среди чужих людей; как он будет рад, если эти люди окажутся добрыми и будут ласково обращаться с ним. Она говорила самым простым языком, стараясь, чтобы Петя повял и прочувствовал каждое слово. И мальчик, действительно, понял; не успела она закончить, как слезы брызнули из глаз его, и он проговорил прерывающимся от рыданий голосом: