Анне Вестли: Олауг и Пончик

И Новый год, и январские морозы уже остались далеко позади. Люди радовались тому, что дни стали длиннее и часто светило солнце. Но больше всех этому радовались маленький голубой автобус и папа Каоса — после Нового года из-за сильных морозов туристы перестали ездить в горы, и у голубого: автобуса почти не осталось пассажиров. «А вдруг люди решат, что я никому не нужен?» — думал автобус, и ему было грустно. Каос, как обычно, каждый вечер ждал у окна, чтобы взглянуть на автобус, который возвращался из последнего рейса. Но грустный автобус часто проезжал мимо, забыв остановиться и потанцевать перед Газетным домом.

Теперь же, когда снова засверкало солнце и стало теплее, автобус сразу повеселел. Теперь он уже не забывал останавливаться, чтобы потанцевать перед Каосом, и только после этого спешил дальше к автобусной станции.

В эту субботу папа, мама и Каос не поехали в Лилипутик, потому что папа и мама были заняты на работе. Каос проснулся утром от непривычной тишины. Типография молчала. По субботам она не работала. Газету напечатали ещё вчера, и сегодня все отдыхали. Шагов па лестнице тоже не было слышно, зато гул водопада доносился очень отчётливо — у водопада не было выходных дней.

Папа уже ушёл — сегодня он ехал с первым рейсом, и его ждало много пассажиров, — а мама ещё спала. Мама Каоса всегда просыпалась с трудом. Она вставала, умывалась и долго ни с кем не разговаривала.

Каос это знал и старался не тревожить маму в такие минуты. Он надел тапочки и прямо в пижаме уселся на тахте в гостиной. И тахта сразу превратилась в голубой автобус, а подушки у него за спиной — в пассажиров, которые ехали в горы. Автобусу не хватало только руля. Каос сбегал на кухню и нашёл там подходящую крышку от кастрюли. Он крутил руль то вправо, то влево, и автобус легко слушался руля.

— У всех есть билеты? Автобус отправляется! — шёпотом объявил Каос.

И автобус тронулся в путь. Папин автобус редко танцевал перед Газетным домом, если он вёз много пассажиров, но автобус Каоса не мог удержаться. Исполнив свой танец, он покатил дальше мимо заснежённых полей и усадеб, а потом въехал в лес.

Началась самая интересная часть пути, потому что в лесу Каос увидел всех зверей, каких встречал в своих поездках папа, — лосей, лисицу и зайца. Каосу не случалось видеть их самому, лишь один раз он заметил лося, забредшего на поле, и ещё несколько белок. Белок в лесу было много, они жили даже в городе; во всяком случае, на дереве, растущем у водопада, у Каоса была своя знакома белка. Так что белки были вроде не в счет.

Но во время игры он мог видеть все, что хотел. Он даже остановил автобус и начал рисовать встретившихся ему зверей.

В гостиную вошла мама, которая, наконец, проснулась по-настоящему.

— Доброе утро, Каос! — сказала она. — Не хочешь ли одеться и позавтракать?

— Хочу, — ответит Каос, — но мне нужно сначала дорисовать лося, довезти до гостиницы пассажиров и вернуться в город. Не могу же я бросить автобус посреди леса!

— Конечно, не можешь, — согласилась мама и ушла на кухню.

Каос быстро закончил рисунок, забрался на тахту и погнал свой автобус к гостинице. Там он высадил пассажиров, развернулся и поехал в город. Он ехал очень быстро, ему уже было некогда смотреть по сторонам; он не стал танцевать перед Газетным домом, а поехал прямо к автобусной станции, оставил там свой автобус и побежал на кухню завтракать.

— Поешь скорей, и пойдём, — сказала ему мама.

— К кому же я сегодня пойду, ведь сегодня суббота? — удивился Каос.

— Сегодня ты пойдёшь со мной в аптеку и побудешь там, пока папа не вернётся из рейса. К Бьёрнару сегодня нельзя, приехал его папа, и они будут заняты.

— Папа читает Бьёрнару всякие умные книги, и потом они о них беседуют. Эва тоже много читает ему вслух.

— А разве мы с папой тебе не читаем? Но ты видишь своего папу каждый день, а Бьёрнар — только раз в неделю.

— Да, это очень редко, — вздохнул Каос. Мама посмотрела на его рисунок.

— Какая красивая собака! — сказала она и вдруг спохватилась: — Или, может быть, это лошадь?