Анне Вестли - Олауг и Пончик

— Придётся нам сделать небольшой крюк, а потом я развезу вас по гостиницам. Девочку надо срочно отвезти в больницу. Кто очень торопится, может выйти здесь.

Торопился только один человек. Мама, Каос и женщина с девочкой на руках сели в автобус, и папа дал газ.

Так маленький голубой автобус превратился в «скорую помощь».

Никогда в жизни маленький голубой автобус не сигналил так, как в этот раз. Любая «скорая помощь» могла бы ему позавидовать! И люди, понимая, что сигналит он неспроста, разбегались и уступали ему дорогу. Даже машины жались к обочинам, пропуская его вперёд.

Голубой автобус и не подозревал, что умеет ездить так быстро. Он привык ездить медленно и степенно, да по горной дороге иначе и не поедешь. К тому же ни папа, ни автобус не хотели пугать живших в горах животных. Но сегодня, в городе, автобус нёсся на предельной скорости, ездить быстрее тут просто не разрешалось. Городские машины такой скорости ничуть не удивлялись, но автобус чувствовал себя ракетой. Ему казалось, что он летит по воздуху.

А вот маме казалось, что он тащится как черепаха, она очень волновалась за девочку, лежавшую на коленях у женщины. Мама всё время тормошила её, не давая заснуть. Каос недоумевал: почему мама не даёт девочке спать? Когда он бывал болен и лежал в постели, мама, наоборот, заставляла его спать, даже если ему не хотелось. Она говорила, что во сне люди выздоравливают. А теперь сама же не даёт спать девочке, у которой глаза так и слипаются от усталости. Пассажиры автобуса притихли. Даже иностранцы и те поняли, что папа срочно везёт в больницу ребёнка. Они шепотом переговаривались друг с другом, бросая испуганные взгляды на женщину с больной девочкой на руках, а иногда и на папу.

Наконец, автобус сбавил ход, свернул в аллею, ведущую к большому зданию, и остановится перед дверью, на которой висела табличка с надписью «Неотложная помощь». Мама встала. Женщина тоже хотела встать, но при виде больницы силы изменили ей, и она снова опустилась на сиденье с девочкой на руках.

Папа всё видел в зеркальце, он сказал пассажирам:

— Я сам отнесу девочку, подождите, пожалуйста, несколько минут. Можете погулять здесь по саду.

Кто-то перевёл иностранцам папины слова, и они дружно закивали головами. Когда-то в школе папа учил и английский, и немецкий, но говорить предпочитал всё-таки по-норвежски, особенно если спешил и волновался.

Папа взял девочку на руки и понёс её приёмный покой, а мама вела под руку женщину, которая от волнения почти не могла идти. Каос тоже вышел из автобуса, он старался держаться поближе к маме, чтобы она в спешке не забыла о нём.

В длинном коридоре, куда выходило множество дверей, к ним подошла сестра спросила:

— Кто прислал девочку в больницу? Врач?

— Нет, я, — ответила мама. — Я работаю в аптеке. Девочка проглотила много таблеток, которые содержат… — И мама произнесла какое-то трудное слово.

Каос не понял, что оно означает, зато сестра поняла очень хорошо.

— Зайдите сюда, я сейчас вызову врача, — сказала она.

— Девочке нужно срочно сделать промывание желудка, — сказала мама, она говорила совсем как врач.

— Сейчас сделаем, — пообещала сестра. Тем временем в кабинет пришла другая сестра.

— Мне надо заполнить карту, — сказала она папе. — Вы отец? Как ваша фамилия, где вы работаете и как зовут девочку?

— Я не знаю, — растерянно пробормотал папа.

— Ну и отцы пошли! — возмутилась сестра. — Это надо же, оставить на виду у ребёнка опасное лекарство, а потом забыть имя собственной дочери!

— Это не моя… — начал папа, но мать девочки уже оправилась и перебила его:

— Я мать. Мою дочь зовут Олауг Ханде. Мой муж работает в море на нефтяной платформе, его сейчас нет в городе, он вернётся через месяц. — Она назвала и своё имя.

В это время пришёл врач и увёл женщину с девочкой в другой кабинет.

— Простите, пожалуйста, что я погорячилась, — извинилась перед папой сестра. — У нас сегодня столько больных, мы все сбились с ног. Если хотите, можете посидеть в комнате для ожидания, это направо по коридору.

— Будем надеяться, что всё кончится благополучно, — сказал папа Каосу.

Они сидели в комнате для ожидания. Каос разглядывал стулья, стол, стены, картину на которой была нарисована ваза с цветами, занавески на окнах. Здесь было тихо-тихо, даже папа с мамой беседовали почему-то шёпотом. Вдруг Каос встрепенулся.