Юрий Дьяконов - ...Для того, чтобы жить

— Да-а-а, дело серьезное, — сказал бригадир. — Мы как раз завтра хотели передохнуть… Ну вот что. Раз у вас такая нужда, я поговорю с ребятами. Подождите. Скоро пошабашим…

В конце ноября солнце всходит только в половине девятого. А в семь, когда маленький маневровый паровозик «ОВ», тихонько попыхивая, подкатил пустые вагоны почти к задней стене цехового двора, было еще совершенно темно. Но заводские электрики постарались. Тотчас вспыхнула гирлянда электролампочек и высветила весь путь от склада до железнодорожной ветки.

Руководство погрузкой взяли на себя бригадир Николай Жуков и пожилой железнодорожник с рыжей бородкой клинышком.

— Груз по городам расписан? — осведомились они. — Ага, хорошо… Сколько тонн в Одессу?.. В Новосибирск?.. В Москву?.. Ну вот. Начнем с Новосибирска…

Комсомольцы один за другим понесли по сходням вагонов ящики, покатили по гладким деревянным мосткам тяжеленные бочки с цинковыми белилами. Грузчики из бригады Жукова подхватывали груз у дверей вагона и сильными, отработанными движениями, будто шутя, вкатывали, устанавливали, укладывали так, чтобы в пути ничто не растрясло, не изломало…

Ребята дежурного двадцать седьмого отряда тоже помогали катить бочки, подвигали ящики, подавали на плечо взрослым.

В одиннадцать объявили перерыв. Все повалили в столовую. И тут выяснилось, что вчера возчики подвезли на склад не все, что им было поручено.

— Ну что я им сделаю?! — оправдывался перед председателем завкома старший конюх Ярошенко. — Лошадь, она животная несознательная. Что ей ни говори, а она стоит. Пристала, значит. И то, чего ей не пристать? В ту шестидневку мы ездок против нормы вдвое сделали? Сделали! А корм-то у ей какой? Прямо скажем, никудышный… Говорят же люди: не гони коня кнутом, а гони его овсом! Стоят они на конюшне, головы чуть не до земли повесили. Смотреть муторно…

— А ну, Олег, собирай всю нашу братву! Не отправлять же вагон наполовину пустым! — сказал Яшнов. — Как арбузы на Дону грузят, видал?.. Ну вот и мы так. Организуй!

Расчет Яшнова прост. Двухпудового ящика пацанам не поднять, а двухкилограммовую банку — пожалуйста.

Через полчаса на дальнем складе Толька Феодал с двумя помощниками вскрывал уже заколоченные ящики. Вынимал банки с краской. И они отправлялись в длинный путь по организованной Олегом цепочке пионеров. Из рук в руки, точно мячики, взлетали и опускались банки, пока не достигали ворот цинкобелильного цеха. Тут их перехватывали комсомольцы, складывали в тачку и везли к погрузочной площадке. А пока банки совершат этот путь, какой-нибудь пацан бегом доставлял пустой ящик от Феодала к Ваньке под навес. Иван, Сенька, Ленька, Абдул моментально вкладывали банки на место. И едва забивали последний гвоздь, как ящик подхватывали грузчики и несли по сходням в вагон…

К трем часам все было закончено. Стали убирать сходни. И тут с хмурого неба вдруг крупными хлопьями повалил снег. Ребята ловили снежинки руками, смеялись:

— Опоздал!.. Опоздал!..

Окруженный толпой пионеров, парторг сказал: — Спасибо, ребята! Как хорошо, что растет у нас такая добрая смена.

Железнодорожник закрыл вагоны, и покатили они на станцию, чтобы там, подхваченные паровозами, разбежались в разные концы страны.

До конца четвертого года пятилетки дней оставалось все меньше и меньше. Все реальней ощущалась громада дел, свершенных народом за короткое время. Об этом писали газеты, рассказывали киножурналы перед любым фильмом.

Но не меньше, чем киножурналы, полюбили мальчишки уроки Ковалева. Какую бы тему ни проходили, был ли это опрос или объяснение нового, он начинал урок с политинформации.

Ходит по классу, поскрипывая добротными красноармейскими сапогами, подтянутый, крепкий, решительный. Каждое слово у него веско, отточено, входит в сознание, как гвоздь.

Киножурнал — это, конечно, хорошо. Красиво. Но промелькнул кадр — и скрылся. У экрана не спросишь, не заставишь повторить.

А Ковалев — вот он. Ответит ясно и без всяких выкрутасов. А если и не знает чего, то скажет прямо: «Сейчас ответить не могу, ребята. Узнаю — доложу». И будьте уверены — «доложит», хоть тот, кто спрашивал, может, уже давно позабыл о своем вопросе.

И куцый кругозор мальчишек вдруг начинает расширяться, светлеть. И уже не Ковалев, а они сами идут вдоль главного конвейера Ростсельмаша, с которого сходят красавцы комбайны, присутствуют при пуске тракторных и автомобильных заводов, слышат грохот низвергающейся воды с высоченной плотины Днепрогэса, видят корпуса Березниковского химического комбината, гигантские домны Магнитки и прокатные станы Урала.