Юрий Дьяконов - ...Для того, чтобы жить

— Ни в коем случае! — Лицо учительницы так и залилось румянцем. — Мне поручили одеть тебя, и я это сделаю. Отсюда ты уйдешь в приличном пальто! — И она решительно толкнула дверь со строгой надписью: «Посторонним вход запрещен!»

Около двух часов провели они в магазине. Мария Дмитриевна расшевелила и продавщиц, и худющего, как сушеная вобла, завмага. Обошла все прилавки, спускалась в склад в подвале, переворошила горы одежды, но добилась-таки своего.

Олег уходил из магазина в темно-сером бобриковом с косыми прорезными карманами и широким поясом демисезонном пальто, будто специально для него сшитым у портного по последней моде. Мало того, оно оказалось дешевле тех ватных уродов. Так что они смогли купить не только черные ботинки, но еще и шикарное вискозное кашне с темно-синими и золотисто-оранжевыми продольными полосами.

Когда Олег, счастливый, облаченный в свои обновки, ждал, пока Мария Дмитриевна оформит документы на покупки, продавщицы окружили его, приветливо улыбались и уже совсем не походили на каменных баб, скорбящих на выстуженных ветрами, курганах.

Утром первого января Олег обнаружил в почтовом ящике газету «Большевистская смена».

На первой полосе выше заголовка шли громадные буквы:

ВЧЕРА БОЛЬШЕВИК НАМ СКАЗАЛ — ЭТО БУДЕТ,

СЕГОДНЯ СОЮЗ ГОВОРИТ — ЭТО ЕСТЬ!

Ниже названия газеты бросались в глаза заголовки:

Сегодня первый день второй пятилетки

Сегодня день ударника

А внизу снова крупно:

СЕГОДНЯ МЫ ЗДЕСЬ ГОВОРИМ — ЭТО БУДЕТ,

РАБОЧИЕ МИРА ОТВЕТЯТ НАМ — ЕСТЬ!

И вдруг вверху на белом поле Олег увидел карандашную надпись: «Курганову». «Вот те на! Я же не выписывал! Кто же это сделал мне новогодний подарок?» Спросил у мамы. Нет. Она не выписывала. Валя сказал:

— Нет. Это не я. Собирался, правда. Да так замотался перед праздником на Сельмаше…

И только придя в клуб, Олег узнал, кто это сделал.

— Я попросил. Завком деньги выделил, — улыбаясь, сказал Вася. — Надо же вожатым отрядов знать, что в стране делается…

Теперь Олег просматривал «Большевичку» ежедневно от заголовка до подписи редактора. Третьего января прочитал:

«29 декабря 1932 г. Центральный Совет Осоавиахима установил почетное звание для отличных стрелков из винтовки, пистолета и других видов оружия с вручением нагрудного знака „Ворошиловский стрелок“ 1-й и 2-й степени. Значок учрежден в честь Наркома Обороны К. Е. Ворошилова, отлично стреляющего из всех видов стрелкового оружия. Звание присваивается членам Осоавиахима и военнослужащим РККА».

Когда Олег рассказал об этом, мальчишки загорелись:

— Вот бы нам получить!.. А что? Мы стрелять умеем!..

— Там написано: «из винтовки, пистолета и других видов оружия», — напомнил Олег. — А мы умеем только из мелкокалиберной. Нужно, чтоб научили из боевой, как в Красной Армии.

— А разве этому где учат? — усомнился Явор.

— А как же! — ответил Иван. — Вон в ФЗУ мукомолов у ребят кружок. У них инструктор — командир Красной Армии. Вот попадем в фабзавуч, может, и нас научат.

— Все в семилетку упирается! — завздыхали ребята. — Скорей бы ее закончить да в ФЗУ!..

С начала нового учебного года действовал ученический контроль на пищеблоке. Новая повариха, тетя Маша, мать одного из учеников, навела на кухне и в столовой идеальный порядок. Дежурные присутствовали при закладке продуктов в котел, принимали участие в раздаче пищи.

Не слышалось больше жалоб, что одним наливают полную миску, а другим — чуть на донышке. Порции стали чуть больше, в мисках погуще и, конечно, гораздо вкусней, чем прежде.

И вдруг, придя под выходной в столовую, ребята обнаружили опять жиденький супчик. Окружили дежурных:

— Где картошка?! Везде говорят, что картошка — второй хлеб, а в мисках что?! Дать им по шее, чтоб смотрели, как следует!.. Повариху сюда!

Вышла с обиженно поджатыми губами худенькая тетя Маша.

— Чем кричать, идемте на кухню… Вот картошка, — показала повариха на громадную кучу очистков и гнилых картофелин. — Такую вот с базы привозят. Я же вам эту гадость не брошу. А что бросила — раскипелось. Его и не видно…

Пристыженные мальчишки притихли. Потом посоветовались и снарядили делегацию на базу… Но толку из этого не вышло. И на базе, не приспособленной к зимним условиям, картошка была такой же.

— Черт его знает! — ворчали мальчишки. — Никто не виноват, а жрать нечего…