Борис Полевой - Для родины любимой!

— Каджар, наверно, проспал бы, — смеялась Айнабад, — если бы его не разбудил Мелекуш! Он поет красивее, чем сам Кичиджик. — И Айнабад хлопнула ладонью Мелекуша по боку.

От удара поднялась пыль, и на боку Мелекуша остался отпечаток маленькой руки Айнабад.

Ишак задвигал ушами и лягнул задней ногой.

— Каджара разбудил Мелекуш! — подхватила остроносая Эджегыз. Она всегда повторяла то, что говорила Айнабад.

— Кичиджик боится замерзнуть и надел пять рубашек, — продолжала Айнабад. — Посмотрите на него — он похож на тюк хлопка.

— Как хлопковый тюк, — повторила Эджегыз.

Но Каджар не обращал внимания на шутки. Сколько ни приставали к нему ребята, он упорно отмалчивался. Каджар попрежнему считал, что собирать цветы и растения — не мужское дело. Вечером он забежал на почту и узнал, что из того отряда, где он уже побывал однажды, несколько дней никто не приезжал. Писем и газет накопилось порядочно. Каджар взял их. Утром он явился в школу на ишаке, спрятав сверток с почтой под рубашку.

Вожатый отряда, девятиклассник Сетдар, сначала не разрешал Каджару ехать верхом. По Каджар уговорил его.

— Сетдар, — сказал он, — до Узбоя далеко… Мало ли что может случиться с кем-нибудь. А если мы наберем много растений? Ведь тяжело будет тащить. А тут положим все на Мелекуша.

— Ну что ж, — сказал Сетдар, — пожалуй, это верно. Поезжай на ишаке.

И вот теперь, покачиваясь в такт неторопливому, мелкому шагу Мелекуша, Каджар думал, что он все-таки отвезет участникам экспедиции газеты и письма и это будет настоящая помощь. Не какие-то там травки!..

А как хорошо было бы работать в экспедиции! Он сумел бы стойко переносить любые трудности и опасности. Жаль, что он еще только школьник. А ведь он уже большой и сильный. В экспедиции его по росту никто не принял за пионера. И отлично! Пусть думают, что Каджар уже комсомолец!

Каджар не торопил своего Мелекуша, не вертел угрожающе палкой над его большими ушами. Ишак шел неторопливо. Он, казалось, старался не расходовать зря силы — неизвестно ведь, какие мысли бродят сейчас в голове у хозяина и какие еще могут прийти ему в голову. Он может вдруг заставить Мелекуша бежать рысью или скакать галопом по высоким барханам.

Поднялось солнце. Длинные тени протянулись от барханов, от редких кустарников, от каждого сухого стебля травы. Песок окрасился в красный цвет. Он краснеет так каждое утро, чтобы в полдень стать желтым, а вечером — густосиним, как ночное небо.

Каджар оторвался от своих мыслей и огляделся. Вот так штука! Как он отстал от своих — ни ребят, ни вожатого не видно! Следы их пропадают где-то впереди, за барханом. Каджар вспомнил, что давно уже не слышит голосов и смеха.

«Надо догнать отряд», — было первой мыслью Каджара, но тут же он подумал: «А чего спешить? Отвезу сначала газеты. Я ведь знаю, где стоит отряд экспедиции. Отсюда к ним гораздо ближе, чем будет от Узбоя».

Он быстро снял пионерский галстук и спрятал его в карман — пусть в отряде считают его взрослым! Затем причмокнул губами, ударил ишака пятками под бока, и Мелекуш перешел на рысь.

Когда Каджар подъехал к колодцу, где стоял отряд экспедиции, его поразило, что здесь осталась только одна палатка.

«Неужели уехали? — с беспокойством подумал он. — Что мне тогда делать? Как быть с газетами?»

Экспедиция и в самом деле закончила работу на этом участке и перешла на новый. Только Надя Борисенко и Николай Кругликов, студент-практикант из Москвы, были оставлены у колодца с частью имущества, так как захромала верблюдица и не удалось перевезти все снаряжение сразу. Надя и Николай второй день ждали, что за ними приедут.

Надя первая заметила Каджара и приветливо помахала ему рукой:

— Салам!

Из палатки вышел студент-практикант, обросший бородой, загоревший до черноты. Каджар смотрел на дверь, ожидая появления Ивана Петровича, начальника экспедиции. Но тот не показывался. Надя перехватила взгляд мальчика и сказала:

— Уехал наш Иван Петрович! Но ты не волнуйся: завтра мы догоним его и передадим почту.

Каджар кивнул головой, соглашаясь с тем, что нельзя оставаться на месте, когда работа требует переезда. Но улыбка сошла с его лица: больше не придется возить почту, экспедиция теперь будет еще дальше от села.

— Возьмите газеты, — сказал он без особой радости, вынимая из-за пазухи два свертка.

Мальчик слез с Мелекуша и пошел к бочонку — напиться.

Колодец здесь был соленый и часто пересыхал. Чабаны пользовались им только весной. Для экспедиции воду привозили на верблюдах.