Софья Могилевская - Дом в Цибикнуре

Но Наташа всё дулась, хмурилась. Катя нерешительно шагнула к ней и тронула за руку.

— Значит, мы с тобой вместе? — проговорила она.

Тут только Наташа увидела, что все уже убежали и, кроме этой новенькой, никого не осталось.

Она хмуро и пристально посмотрела на Катю.

Нет, эта девочка ей не нравилась. Тихоня и размазня. Сегодня утром никак не могла отыскать пояс от своего платья, а пояс преспокойно лежал в её же собственном, кармане. Целых десять минут ей, Наташе, пришлось ждать Милу: без этой тихони Мила ни за что не хотела итти на завтрак. А Наташе тоже ни за что не хотелось итти без Милы. Ещё хорошо, что не опоздали!

За завтраком эта размазня чуть было не опрокинула полную кружку кофе. Счастье, что успели подхватить! А то, нечего сказать, удовольствие, была бы кофейная лужа на их столе…

Нет, Наташа не будет вместе с ней собирать огурцы. Тут нужны быстрота, ловкость, сноровка. Охота ей быть на последнем месте! Лучше уж одной на грядке…

— Я с тобой не хочу! — проговорила Наташа и, посмотрев на Катю, вскинула вверх подбородок.

У Кати стали удивлённые и растерянные глаза.

— Почему?

— Не хочу, вот и всё! Ты мне не подходишь, — сказала Наташа и повернулась к Кате спиной: — тихоня, размазня и тощая какая-то…

От обиды у Кати дрогнули губы.

— Ты очень злая, — тихо сказала она.

— Злая? — Наташа резко повернулась и посмотрела Кате прямо в глаза. — Злая? Почему я злая?

Катя не отвечает и медленно идёт к незанятой грядке. На глазах у неё слёзы… Но этого никто не должен видеть, в особенности Наташа. Катя присаживается на грядку и быстро-быстро начинает шарить под листьями, нащупывая огурцы и отрывая их от крепких черенков.

Наташа провожает глазами Катю.

Какая она маленькая, худенькая, и одна на длинной грядке!..

Наташа по соседству выбирает себе другую незанятую грядку и тоже опускается на корточки. Но руки её почему-то очень медленно отворачивают листья. Она, не спуская рассеянного взгляда с Кати, начинает тоже, но очень медленно обрывать огурцы.

Нет, почему же она злая? Если она хочет дружить только с Милой, разве в этом злость? Если она не хочет быть в паре с Катей, разве в этом злость?

Когда Аркаша с ведром прибежал за Наташиными огурцами, он только свистнул.

— Всего? — спросил он, показывая на собранные огурцы.

— Ну и что же? — вызывающе проговорила Наташа. — На ведро, что ли, тебе не хватит?

— Ты собрала меньше всех, — строго сказал Аркаша.

— Неправда, — сердито вспыхнула Наташа, — враньё!

— Вот посмотрела бы на новенькую, Катю. Тоже одна на грядке, а я от неё уж три ведра унёс… Вот посмотри, посмотри!

— И смотреть не стану!..

И всё-таки посмотрела.

И удивилась.

Как же она так успела? Уже обобрала почти половину грядки. И почему-то сидит не сбоку, как все, а на самой серёдке. Глупо! Ничуть не глупо, а очень правильно: теперь ей не придётся обирать гряду со второго бока.

Может быть, и ей так же сделать? Ни за что на свете! Ещё подумает, что обезьянничает!

И вдруг Наташа заливается румянцем до самой шеи. Как, она собрала меньше всех? Нет, не будет этого!

И со всей быстротой, на которую только способны её руки, Наташа стремительно и ловко начинает обрывать огурцы, неожиданно для самой себя оказавшись, как и Катя, на самой середине длинной зелёной гряды.

А в это время четыре девочки — Анюта, Клава, Вера и Мила — успели натаскать из колодца к овощехранилищу воды и для приготовления рассола и для мытья огурцов. И если они управились с этой работой сравнительно быстро и легко, это было заслугой Милы: она предложила носить воду не каждой в отдельности по одному ведру, как это было заведено в детдоме, а вдвоём и притом баком с двумя ручками, куда сразу входило три ведра.

Овощехранилище, где они находились, очень походило на то бомбоубежище, в котором они все — Мила, мать и братишка — отсиживались от фашистских самолётов, пока оставались в Курске. Спускаться туда нужно было тоже по земляным ступенькам. Крыша, плотно прикрытая толстым слоем дёрна, своими нижними краями упиралась в землю.

Изнутри всё было, конечно, по-другому.

Внутри овощехранилище было разгорожено досками на отдельные клетки разной величины. И Мила, расхаживая взад и вперёд по узкому проходу, мысленно по-хозяйски прикидывала, куда и как будет распределён урожай.