Дина Бродская: Белоснежка

Ксенька так рванулась вперед, что ударилась подбородком о забор. Аришка схватила подругу за руку.

— Гляди, гляди! Как на Белоснежку похожа!

Действительно, девочка с белокурыми локонами походила на Белоснежку из сказки.

— Сейчас мы ее опять увидим, она второй круг побежит.

Но увидеть Белоснежку больше не пришлось. Кто-то потянул девочек за кацавейки.

— Слезайте, барыни, нагляделись! — кричал Васька Стамескин.

— Еще минуточку! Вась!..

— Хватит, вам только волю дай!..

Мальчишки стащили с ящика Ксеньку и Аришку. Подруги прильнули к забору, заглядывая в щели. Но увидеть ничего не удалось. Только ветер доносил из сада обрывки музыки, веселые голоса и смех.

Целую неделю Ксенька с Аришкой говорили о девочке с катка, которую они прозвали „Белоснежкой“.

— А какая она вся беленькая, хорошенькая!

— А помнишь, волосы-то какие кудрявые!

— Настоящая Белоснежка!..

— А почему, Ксенька, она не вышла из сада? Ведь мы ее тогда долго у ворот ждали, — спрашивала Аришка.

— Кто ее знает… Может, она в Зоологическом живет.

— Хоть бы разок ее еще увидеть…

Часами девочки простаивали у входа на каток, надеясь увидеть Белоснежку; не раз по вечерам бегали в Волков переулок, влезали на помойку и заглядывали через забор. В саду играла музыка, над прудом качались разноцветные фонарики, по льду скользили веселые гимназистки и студенты; заложив руки за спину, лихо проносились кадеты в фуражках с красным околышем, но Белоснежки среди них не было.

Как-то вечером, часов около семи, Ксенька и Аришка бежали к Кудринской площади за солеными огурцами.

Вечер был морозный и ветреный. Подняв воротники и засунув руки в рукава, спешили по улице прохожие.

В обледеневших окнах лавок горели лампы-молнии, посередине каждого оконного стекла оттаивал кружок величиной с тарелку. На улицу просачивался желтый свет. Проносились легкие маленькие санки с дамами, закутанными в ротонды. Толстый кучер с обледеневшими усами, туго натянув вожжи, зычно кричал:

— Па-а-берегись!

Скрипя валенками по снегу, девочки перебежали улицу и спустились по четырем ступенькам в овощной погреб Степаныча.

На три копейки Степаныч положил каждой из девочек полную банку огурцов и налил доверху рассолу.

— Только бы донести, уж очень скользко, — сказала Аришка.

— Тебе-то что! У твоей банки веревочная ручка привязана, — позавидовала Ксенька, — я потом тоже такую привяжу.

Хотя было очень холодно и дома ждали к ужину огурцов, девочки не утерпели и остановились у витрины щеточного магазина Анны Штоп „Южная Ривьера“.

За широким зеркальным окном было много пышных, ярких живых цветов. Посредине возвышалась корзина белой сирени, в вазах стоили срезанные розы и белые цветы, похожие на снежные шары; в горшках цвели огромные оранжевые перистые хризантемы. Точно на улице и не пощипывал щеки мороз и не дул пронзительный, холодный ветер…

— Тебе какие нравятся? — спросила Ксенька.

— Мне сирень в корзинке и ролы…

К магазину подошел толстый господин в меховой дохе.

Ксенька не успела опомниться, как Аришка юркнула в магазин, прячась за широкую спину толстяка.

— Ариш!.. — крикнула Ксенька вслед. Но дверь уже захлопнулась, и только на секунду из магазина пахнуло на Ксеньку влажным оранжерейным теплом.

Вдруг дверь магазина распахнулась настежь. Оттуда вылетела Аришка, а за ней на порог выскочила толстая Анна Штоп.

— Пошла вон! Нахалька! — орала она, размахивая кулаками.

— Бежим! — крикнула Аришка оторопевшей подруге.

Расплескивая из банок рассол, они добежали до угла и остановились под фонарем.

— Смотри, — сказала Аришка, отдышавшись, и разжала кулак.

На ладони лежала смятая пунцовая роза с наполовину облетевшими лепестками.

— Понюхай! Я ее в магазине на полу нашла.

— Зачем тебя понесло туда?

— А я и сама не знаю… Больно уж хорошо там пахнет.

— Да ну тебя! Бежим домой, я заледенела вся…

Аришка расстегнула кацавейку и спрятала розу за пазуху.

На углу Волкова переулка у подъезда белого каменного особняка стояла карета.

— Уж не свадьба ли?

Аришка заглянула в парадное.

— Когда свадьба — карет много бывает. Пойдем домой, руки озябли банку держать, — заворчала Ксенька, но тут же смолкла.

У Аришки было такое растерянное лицо, что Ксенька опрометью бросилась к подруге. Сквозь стеклянную дверь она увидела белую мраморную лестницу с красным ковром и золотым прутиком на каждой ступеньке.