Сергей Иванов - Бывший Булка и его дочь

Не признаваясь себе в том, Лида опытным глазом разделила уроки на опасные и не очень. Скажем, историю и биологию можно на переменке подчитать. По литературе спрашивали. Остаётся физика и алгебра.

Лида открыла физику — зазвонил телефон.

По нетерпеливым громким звонкам она догадалась: Севка. Это, конечно, всё ерунда. Но вот хоть на сто рублей можно спорить — он! Сердце же чует.

Лида сорвала трубку: «Але!» В ответ тишина. Это значило, что он звонит не из дома. Пока автомат глотает две копейки, всегда получается такая дурацкая минута молчания. Лиде было боязно — говорить ему, не говорить. Считается: скажешь — сглазишь. Да ведь чепуха же! Ладно, пусть он сам начнёт: мол, как там она, и что родители, мол, балон не катили, не прочуяли? И потом крикнет со своей обычной, такой непротивной хвастливостью: «Ну так что я тебе говорил? Поняла, кого слушать надо?!»

— Привет, Лид. — Голос его был не то чтоб тревожный, а какой-то невесёлый. — Я под домашним арестом. Кони всё просекли.

— Какие кони?

— «Какие-какие»! Родители!

Собственная беда в мгновение отступила назад. Сразу она заволновалась, засопела в трубку, по обыкновению своему не замечая того.

— А… Сев? А как же ты из автомата звонишь, если…

Он, видно, только того и ждал:

— Не забывай о моей высокой технике ухода из-под колпаков и слежек!

Так, может, это всё несерьёзно? Лида нахмурила брови. Как же всё-таки разобраться в этом Севке… Прошёл озабоченный батянька: в ванную и обратно с полотенцем в руке.

— Сев, я тебя прошу, ты мне скажи по-человечески! Потому что у меня тут… ну мне разговаривать сейчас не совсем…

— Ты только не бойся. Тебе это ничем не угрожает…

— Сев, иди ты в берлогу!

Но, видно, он и сам не верил в её боязнь. Просто неудобно было сразу рассказывать свою героическую повесть. А заключалась она вот в чём.

Севкин отец из командировки, что ли, вернулся, ну и решил заглянуть в школу — Севку взять после уроков и куда-нибудь сходить. Может, даже на дачу съездить, в этот самый чум. А Севки и в помине нет! Отец позвонил Севкиной матери… Ну и тут началось!..

Пока мать милиции обзванивала, отец догадался — махнул на дачу. Приехал: «Лида», «Сева», следы. Оказывается, они разошлись буквально на какие-то десять минут. И то из-за того, что отец якобы любит ходить по другой улице. Является к ним домой — разъярённый, как леопард.

— А там уже мать заканчивает мне четвертование совести. А я же ещё ничего не знаю — вру по возможности…

— Да, Сева, глухо дело! Я ведь вчера тебе…

— Признаю свои ошибки.

— Ладно уж! Не расстраивайся! Товарищи всегда с тобой!

И вдруг он сказал — тоскливо и тихо:

— Лид! Ничего ты не поняла! — он не то вздохнул, не то охнул. — Мне отец категорически запретил ездить на дачу, а особенно в чум. Ну там мы однажды… Ну, кое с кем… Короче, пришлось для отмаза сказать им твою фамилию. Тебе могут позвонить, Лид.

«Так, совсем хорошо, — чьими-то чужими словами подумала Лида, — только этого мне сейчас и не хватает…» А ведь начинал разговор чуть ли не весело. Господи, что за человек!.. В душе образовалась какая-то пустота и скука. Чтобы уже всё разом, спросила:

— А ключи?

— Лид… Как говорится, к чёрту подробности!

Ясно: украл… Сейчас позвонит его мать, а ещё лучше — отец. Может быть, уже звонят — просто занят телефон. В такое дурацкое положение она попала! Надо бы разъединиться с этим подлым человеком, да страшно, что позвонят. Надо бы о батяньке думать, а руки дрожат, словно кур воровала! До чего ж всё умеет меняться буквально за одну секунду!

Пусть — звонят, не звонят… Не могла она больше с ним разговаривать! И зло кипело, и страх отвратительный прямо до дурноты доводил. Ни к селу ни к городу она что-то выкрикнула ему. Потом:

— И пожалуйста, пока мне больше не звони!

— До особого распоряжения? Ясно. — Он ещё несколько секунд подышал в трубку, потом пошли короткие гудки.

Тут же дикий страх погнал её к письменному столу, где в пакетике лежало несколько заколок (не нужны, но японские — пусть лежат), схватила одну… Прямо нечистый её надоумил, что там как раз подходящие пружинки!

Оглянулась на родительскую дверь и тотчас быстро, аккуратно подсунула заколку под телефонную трубку, отщёлкнула замочек… Бедная трубка оказалась как бы в полуобморочном состоянии: и ещё не гудит и уже им позвонить нельзя — будто занято.

Кое-как она доползла до своего дивана. Нет, опасно! Родители увидят, что лежу, подумают — заболела, кинутся врача вызывать, а телефон… Совсем я с ума сошла!