Михаил Васильев - В Стране снов

— Везде будет лежать только снег, а вы все уснёте. Не станет ягод и нектара. Ничего не станет, — говорила Алина.

— А как это спать? — спросил Пен. — Мы не знаем, что это такое и никогда не спим. А вместо этого всегда веселимся. Вечно.

— А что такое снег? — спрашивали все.

— Он такой белый и лёгкий и падает сверху, — объясняла Алина.

— А, такой, как пух одуванчиков! — предположила Лия.

— Нет, не как пух. Он холодный, если его потрогать, — пыталась объяснить Алина.

— Холодный, но жжётся, как огонь, — уточнила Эвелина.

— Снега всегда много-много. Но каждая снежинка маленькая-маленькая, — подумала и сказала Алина.

— И когда он выпадает, ничего не растёт. Ни цветы, ни ягоды, — опять объяснила Эвелина.

— Наверное, снег вроде сахара, — попытался понять гном Кампус Пузанков.

— Так много-много сахара? Холодный, но как огонь? — сомневались гномы.

— Интересно будет на этот снег посмотреть, — сказал Пузанков.

— И потрогать его, — произнёс какой-то другой гном.

— Может быть, поэтому всегда холодает, когда мы дразним некрасивого тролля Прокопа? Из-за этих самых кошмариков? — с сомнением высказался эльф Пен.

И вдруг он неожиданно бросил свою кружку, выбежал из-за гриба и стал плеваться. А вслед за ним и фея Лия тоже.

— Тьфу! Какая горькая вода! — выкрикнула она.

— Эти гномы подсунули нам вместо нектара какую-то горькую-горькую воду, — кричал Пен.

Гном Пузанков смотрел на них из дверей своей железной аптеки. Изо рта у него торчала золотая монета. И вот она вдруг стала глиняной. Неожиданно! И все монеты на столе у Пузанкова тоже неожиданно стали глиняными. Этот гном раскусил монету и теперь стоял с открытым ртом, и оттуда текла грязь.

Кампус Пузанков тоже выкрикнул своим тоненьким голосом:

— Смотрите все! Глядите! Какие козни учинили феи и эльфы! Вот во что они превратили славные добрые монеты!

Алина раскрыла рот, чтобы сразу всё объяснить.

"Это заговор! Подождите, это сделали кошмарики", — захотела крикнуть она.

Но тут раздался гром, и ударила молния. Оказалось, что небо теперь покрыто тёмными тучами. И вот оттуда полился дождь. Совсем холодный. И откуда-то раздался хриплый смех Скрипуна.

Гном Кампус Пузанков посмотрел вверх на небо, плюнул глиной и закрыл дверь своей железной аптеки. И другие гномы тоже стали запираться в своих домах-пеньках. А феи и эльфы разлетелись. Дождь лил всё сильнее и сильнее.

А вот вместе с каплями воды стали падать первые мокрые снежинки. Те самые, на которые так хотел посмотреть маленький народец.

Хорошо, что рядом стояли чемоданы Эвелины, а в них много всякой одежды. Алина и Эвелина нашли в этих чемоданах два плаща, красный и зелёный, и ещё достали два зонтика. Синий и жёлтый. Достали и, взявшись за руки, пошли куда-то наугад.

Шли, шли, а потом рядом с дорогой увидели деревянную стрелку с надписью

ЗАМОК ТРОЛЛЯ 33 ШАГА

Раньше Алина учила Эвелину считать, и та всё говорила, что научилась этому очень хорошо.

— Смотри, сейчас сосчитаю, сколько до замка! — сказала Эвелина и стала считать свои шаги. — Один, два, три, девять, шесть…

Алина хотела сказать, что та считает неправильно, но тут они дошли до поворота на дороге и увидели его. Этот замок стоял у моста через ручей. Кукла перестала считать, и они вдвоём побежали вперед.

Только оказалось, что это никакой не замок, а маленький дом из дикого камня под соломенной крышей. На стене этого дома висела каменная доска с надписью

Тролль Прокоп

Дверей и окон в нем не было, и был виден сам тролль Прокоп, который сидел у очага с пустой трубкой во рту.

Оказалось, что тролль сильно некрасивый. Лицо у него было тёмное, морщинистое, и изо рта торчали два клыка. Длинные волосы почти закрывали лицо, а одежда из шкур была старой и в заплатках.

Алина и Эвелина замерли, прикрываясь зонтиками и заглядывая внутрь замка-домика.

Эвелина тихонько сказала:

— Посмотри, этот цвет и этот фасон совсем ему не идут. И не скрывают недостатков его внешности. И причёска какая плохая! Вернее, совсем никакой причёски!

Но, оказалось, тролль заметил Алину и Эвелину. Он вдруг сказал:

— Да заходите побыстрее! На улице холодно. Под моим кровом всё же теплее, чем снаружи.

Алина и Эвелина робко вошли под этот самый кров.

Тролль, не вставая, сидя, поклонился:

— Идите к очагу, — предложил он. — Я живу здесь почти пятьсот лет. Но мы, старожилы, не припомним такой погоды в здешних краях.