Лора Уайлдер Инглз - У Серебряного озера

— Да, мама, — сказала Лора.

Шаг за шагом она продвигалась вместе с Мэри по дощатому перрону вслед за маминой юбкой. Когда юбка останавливалась, Лора с Мэри тоже останавливались.

Так они дошли до последнего вагона в самом конце поезда. В вагон вели ступеньки. Незнакомый человек в темном костюме и фуражке помог маме с Грейс на руках подняться. Потом воскликнул: «Оп-ля!», подхватил Кэрри, поставил ее рядом с мамой и спросил:

— А это ваши сумки, мэм?

— Да. благодарю вас, — отвечала мама. — Ну, Лора и Мэри, идите же!

— Кто это такой, мама? — спросила Кэрри, пока Лора помогала Мэри подняться по ступенькам. Незнакомец в темном костюме протиснулся мимо них с сумками и плечом толкнул дверь, ведущую в вагон.

Они пошли за ним между двумя рядами красных бархатных скамеек, где сидело множество людей. Стенки вагона почти сплошь состояли из окон, и в вагоне было почти так же светло, как на улице. Косые полосы солнечного света лежали на людях и на красном бархате скамеек.

Мама уселась на одну из них и посадила Грейс к себе на колени. Она велела Кэрри сесть рядом, а Лоре сказала:

— Вы вместе с Мэри садитесь впереди меня.

Лора помогла Мэри усесться и села сама. Красное бархатное сиденье пружинило, и Лоре захотелось на нем попрыгать, но в поезде надо вести себя прилично.

— Мэри, — шепнула она, — тут скамейки из красного бархата.

— Я знаю, — сказала Мэри, проводя кончиками пальцев по сиденью. — А что перед нами?

— Там высокая спинка следующей скамейки, и она тоже из красного бархата. — ответила Лора.

Неожиданно раздался свисток, и обе девочки подпрыгнули. Поезд готовился к отходу. Лора встала коленями на сиденье, чтобы видеть маму. Мама выглядела очень спокойной и была такая красивая в своем темном платье с белым кружевным воротничком и чудесной веточкой белых цветов на шляпке.

— Что случилось, Лора? — спросила она.

Лоре хотелось узнать, кто был тот человек.

— Кондуктор, — пояснила мама. — А теперь садись и…

Поезд дернулся, и Лору отбросило назад. Она сильно ударилась подбородком о спинку скамейки, а шляпка соскользнула у нее с головы. Потом поезд опять дернулся, но уже не так сильно, вагон затрясся, а железнодорожная станция в окне начала двигаться.

— Он едет! — крикнула Кэрри.

Вагон трясся все сильнее и грохотал все громче, станция поплыла назад, а колеса вагона начали отбивать такт — трата-та, трата-та — все быстрее и быстрее. Мимо проплыли лесопильня, потом задняя стена церкви, фасад школы — и город кончился.

Теперь вагон качался из стороны в сторону в такт перестуку колес, а за окнами, постепенно рассеиваясь, летели черные клубы дыма. Телеграфные провода, казалось, ныряли вверх-вниз, но на самом деле они вовсе не ныряли, а просто провисали между столбами. Провода были прикреплены к шишкам из зеленого стекла, которые то сверкали на солнце, то темнели, когда их окутывал дым. Дальше, за линией телеграфных проводов, проносились поля, луга, разбросанные повсюду домики и сараи.

Они проносились так быстро, что Лора не успевала их как следует разглядеть. Поезд за один час проходит двадцать миль — лошадям на это потребовался бы целый день.

Открылась дверь, и в вагон вошел высокий человек в синей куртке с медными пуговицами и в фуражке, на которой было написано — ПРОВОДНИК. Он останавливался возле каждой скамейки и брал у пассажиров билеты. В руках у него была маленькая машинка, которой он пробивал в билетах круглые дырочки. Мама подала ему три билета. Кэрри и Грейс были еще маленькие и могли ехать на поезде бесплатно.

Проводник пошел дальше, а Лора шепотом сказала:

— Ох, Мэри! У него на куртке столько медных пуговиц, и все они сверкают, а на фуражке написано «проводник»!

— И он высокий, — добавила Мэри. — Его голос был высоко.

Лора попробовала рассказать ей, как быстро проносятся мимо телеграфные столбы.

— Я знаю, что быстро, я это чувствую, — сказала довольная Мэри.

В то страшное утро, когда Мэри перестала видеть даже бьющий ей прямо в глаза яркий солнечный свет, папа сказал Лоре, что теперь она должна видеть за двоих.

— Глаза у тебя быстрые, — сказал он, — да и язык тоже, вот и пусть они послужат Мэри.

С тех пор Лора старалась быть для Мэри глазами, и Мэри не часто приходилось просить ее: «Пожалуйста, Лора, посмотри для меня вслух».

Сейчас Лора продолжала рассказывать: