Наталия Лойко - Ася находит семью

— Как же, Ксения Петровна? Я с места не схожу по уговору. — Он выразительно кивнул на своих красноруких помощников, и стало понятным, почему ему опасно трогаться с места: не сбежали бы, мол… — Кто обещал обеспечить явку?

— Виновата! — всполошилась Ксения. — Как это я?..

Асе понравилось, что, вместо того чтобы оправдываться — дескать, явилась новая сотрудница и вот она закружилась с нею, — Ксения откровенно расстроилась, поспешила заверить:

— Сейчас, Николай Гаврилович, сбегаю на этаж к мальчишкам! Честное слово, вчера я географичке полкласса пригнала. Неженки! Лежебоки! Готовы валяться от завтрака до обеда — в самое рабочее время. Ну, сейчас я с ними поговорю. Учебных часов хоть бы и не было! Только кухонные!

Ксения энергично распахнула двери, приглашая желающих следовать за собой, или, как она выразилась, «устраивать облаву на дезертиров».

«Кухонные часы! — думала на ходу Ася. — Большие, круглые, пристроенные прямо над раскаленной плитой. Футляр медный, как ободок таза, в котором варят варенье, стрелки торчат, словно усы Каравашкина. Часам безразлично, что вокруг сплошь анархисты, что все дерутся, валяются, разбрасывают по коридорам ломаные кровати… Часам все равно. Они себе тикают, а старуха в темном фартуке колдует возле плиты. Стрелки четыре раза в день указывают: время кормить!»

Этим летом, когда считалось, что большевики все равно не удержатся, мама прочла Асе вслух из газеты, что по всей республике взяты на учет манная, какао и даже шоколад — в фонд детского питания. «В таком хаосе, — удивилась мама, — и берут на учет! — Она потянула Асю за нос и сказала: — Все-таки к вам они относятся по-рыцарски». «К вам» означало — к детям.

Вот и Дедусенко… Пусть она совсем недавно стала большевичкой, совсем на днях, она всю жизнь была все равно что партийная, спасала от полиции мужа, товарищей мужа. Разве она не по-рыцарски отнеслась к Асе? Потащилась, топая своими сапожищами, в Наркомпрос, не пожалела дня на чужую девчонку; из-за этого и сама попалась. Варька так и сказала: «Попалась». То строчила бы красноармейские гимнастерки, а теперь, поди, отвечай за каждого неслуха и озорника.

Детям легче, они ни за кого не отвечают. За них отвечают. Дети могут полеживать в своих берлогах и выбираться из-под одеял лишь по сигналу добрых кухонных часов. Марш из спальни в столовую! Как это? «Стол накрыт. Суп кипит. Кто войдет, будет сыт!»

А взрослые — вот скука! — опять заговорили о швейных делах.

— Теперь вам прибавится беспокойства, — невесело шутит Татьяна Филипповна. — Сгонять народ в мою мастерскую.

— Ничего не прибавится! Вместе мы живо наладим. Честное слово, наладим! — Когда Ксения радовалась, ее лицо — Асе это сразу бросилось в глаза — как бы светлело, становилось еще краше. — Вы понимаете, товарищ Дедусенко, что значит, когда твоего полку прибыло? Не только новый работник, даже кто из ребят, если свой…

Ася спотыкается о попавшееся под ноги, забытое кем-то на лестнице ведро. А может быть, виновато вовсе не ведро, просто остановила мысль, что ее, Асю, Ксения не считает своей?

Вчера они с Варей долго не спали. Ася не могла успокоиться, ведь она впервые надолго оставляла родной дом. Поездки в Приозерск, пока была жива бабушка, не в счет. Настоящее расставание было теперь — с домом, с книжками, с глобусом, купленным еще папой, с большой именинной чашкой, из которой вкусно пить даже пустой кипяток, с фотографиями всех Овчинниковых и Кондаковых, собранными в один альбом…

— Ты привыкнешь, — уверяла Варя. — Главное, подружись, найди новых друзей. Если кого-нибудь любишь, ничего не страшно.

При последних словах голос Вари дрогнул. Ася догадалась, о ком она думала, она сама о нем особенно много вспоминала в последний день. Андрей ведь первый настаивал, чтобы Ася росла в детском доме. Кто знает, может, и ему, так же как Асе, представлялись эти добрые волшебные часы, пекущиеся о детях. «Кто войдет, будет сыт!» Будет сыт! Будет сыт!

— Ты чего, сумасшедшая, заскакала? — Шурка, смеясь, загородил Асе дорогу, повиснув на ее локте.

— Ой! — чуть не взвыла Ася. — Сам сумасшедший! Ой…

Локоть-то не залечен. Может, он и заживет в детском доме от питания и режима, но не с одного же завтрака…

Татьяна Филипповна, пригрозив сыну, стала успокаивать девочку:

— Сегодня же покажу тебя врачу… — И спросила у Ксении: — Врач у вас есть?

— Есть. Кроме нас с вами, единственный здесь коммунист. Ася, не отставай! Надо все дортуары обойти.