Наталья Долинина - Мы с Серёжкой близнецы

— Не вырвешь: их двое.

— А пускай хоть десять.

Я вспомнила Мишку Кузнецова и прошу:

— Серёжка, не надо с ними драться, а? Я больше не буду.

А он меня как обозвал! Даже сказать страшно.

— Ты, — говорит, — изменник Родины. За велосипед продалась. Вот подожди у меня, болванка несчастная.

Пришли мы домой. Толька около забора гуляет. И Валерка с ним.

— Ну, покатались? — спрашивает. — Могу ещё дать. Мне не жалко.

А Серёжка ему — раз! По шее.

— Могу, — говорит, — ещё дать. Мне не жалко.

Я даже глаза зажмурила. Но Толька не стал с ним драться. Ушёл за свой забор и язык показывает. И Валерка с ним. А наш Серёжка:

— Только сунься, — говорит, — к нам. Я сначала тебе башку проломаю, а потом отцу твоему всё расскажу. Можешь меня тогда ябедой звать. А ты, Машка, иди, керогаз зажигай. Обедать пора. Я за водой пошёл.

Подумаёшь, какой Серёжка! Как будто он на двадцать часов меня старше. А всего-то на двадцать минут.

Ура! Мы с мамой едем в город Таллин! Только мы с мамой — вдвоём! А Серёжка с папой взяли на заводе палатку и отправляются на Вуоксу. Им дядя Игорь байдарку даёт, и они будут днём плавать на байдарке, а ночью спать в палатке на острове. Я сначала ревела, что Серёжка едет, а я нет. Хотя папа нас берёт по очереди, и в прошлом году я с ним ездила, и в будущем поеду. А всё равно обидно. Но мама говорит:

— Мы с тобой рыжие, что ли? Поедем в Таллин.

Папа спрашивает:

— Может быть, у вас есть на это деньги?

— Ну и что? — говорит мама. — Всё равно ты знаешь, что нам надо одну вещь покупать. Так что шуба у меня и в этом году не получится. Значит, можно прогулять остальные шубные деньги.

Папа сказал: правильно. И вот мы едем!

Во-первых, мы купили билеты на таллинский автобус. Таких автобусов больше нету — он весь длинный, снизу красный, а сверху голубой. Дверь у него только одна — спереди. В неё все входят и выходят. А внутри — кресла с ручками и со спинками. Каждому человеку — отдельное кресло. Хочешь — сиди в нём, а хочешь — потяни за специальную ручку, и спинка отъедет назад: можешь спать. Сначала я спала. Потому что ехать было неинтересно: вокруг дороги кусты и больше ничего. А потом мама меня разбудила:

— Смотри, Маша, сейчас переедем через мост — и будет уже Эстонская республика. Смотри, видишь крепость? Это Ивангород. А через мост переедем — там Нарва, Эстония.

Пока мы стояли в Нарве, мама купила газет и мне журнал «Пионер». А потом рассказала мне про Нарву. Это, оказывается, какой старый город! Ещё когда нашего Ленинграда не было, Нарва уже была.

После Нарвы ехать стало очень интересно. Остановки через каждые полчаса, и в одном городе мама купила яблок и малины. А дорога здесь до чего красивая! Кругом лес, и дома в городах весёлые, светлые! В городе Кохтла-Ярве, откуда к нам в Ленинград идёт газ, мы видели высокие горы — терриконы. Мама сказала, что это земля, которую вынули из шахт. Только я не поняла, почему эта земля белая.

Перед самым Таллином я опять заснула и вся стала растрёпанная. Когда стали подъезжать, мама переплела мне косы, и мы вышли. Ну, и ничего особенного. Площадь какая-то, машины ходят, трамваи. А папа говорил: вы как выйдете из автобуса, так и ошалеете от красоты. Я очень хотела спросить у мамы, когда же будет красота, но не спросила. Потому что мы ещё дома договорились не приставать без толку. Вот идём мы, идём — и вдруг видим огромный универмаг. И я как раз вспомнила: интересно, какую вещь мама с папой собираются купить? Но мы ничего не купили. Зашли в универмаг, посмотрели, что продают, и вышли в другую дверь. И — правду папа сказал — ошалели! Тут перед нами открылся старый город. Мама говорит:

— Ты понимаешь, до чего это здорово? Бежим!

Взялись мы за руки и быстро пошли по улицам. Я никогда, никогда ещё не видела такого города. Улицы узенькие, и куда ни пойдёшь, везде старинные дома и церкви. Мама говорит:

— Смотри, Маша, так и кажется, что сейчас вот из-за того угла выедет рыцарь на коне.

А я прямо вижу это всё — и рыцаря, и коня. Но мама не стоит на месте, тянет меня всё дальше и дальше по улицам. Тучи надвигаются, все люди торопятся по домам. А нам некуда торопиться. Мама говорит:

— Знаешь, что мне нравится: незнакомый город, идти нам некуда, где ночевать будем, неясно. Идём по улицам и идём. Не пропадём же. Правда?

— Конечно.

— Ну, пошли дальше.

Небо стало совсем тёмное, а мы всё идём. Смотрим — толстая каменная башня. И в ней — щели, некоторые пошире, некоторые поуже.