Наталья Долинина - Мы с Серёжкой близнецы

— Идите, гражданин, домой. Не нужно вам ничего.

А пьяный как пошёл разные слова кричать — одно за другим! Тётя Надя всегда говорит, что у неё от таких слов уши вянут. И у меня, я чувствую, скоро начнут вянуть. Военный за соседним столиком и говорит своей жене:

— А ещё Ленинград называется. Смотри, какое безобразие!

И мне так обидно за наш Ленинград стало! Серёжке тоже, наверное. А маме — точно обидно, потому что она как покраснеет, да и говорит военному:

— Вот вы бы чем Ленинград ругать, вывели этого пьяного.

Но военный молчит. А пьяный ещё хуже выражается. Официантка ничего с ним поделать не может. В конце концов такой шум поднялся! И тут наша мама как вскочит! Да как подступит к пьяному!

— Сию, — говорит, — минуту отправляйся отсюда, понятно? Чтобы я, — говорит, — ни одного слова твоего больше не слышала. Ещё чего выдумал — при детях своим языком болтать. Ты оглядись вокруг — ведь у самого небось дети дома сидят!

Пьяный-то и правда огляделся. И ко мне сразу:

— Ишь, какая кудрявенькая.

А я испугалась и молчу. Серёжка ко мне свой стул придвинул. Но пока мама с пьяным разговаривала, официантка милиционера привела. Мы его знаем, этого милиционера: он не разрешает на велосипеде по панели ездить. И по мостовой тоже не разрешает. Он и говорит пьяному:

— Пройдёмте, гражданин.

А пьяный ему вежливо так:

— Да я что, товарищ сержант. Я ведь ничего!

Хорошее дело — ничего! Вот до чего допился — милиционера обманывает! Но милиционер его всё равно увёл. А официантка военному говорит:

— Стыдно, товарищ. Вы тут единственный мужчина и не вступились. Вот через таких и получаются у нас безобразные случаи.

И принесла нам котлеты. А военный ей:

— Вы меня не стыдите. Я сам знаю, что делаю. Вам за это деньги платят, чтобы пьяных выводить, а я при чём?

Мама что-то ему хотела сказать:

— Ну, знаете, товарищ…

А он:

— Вы тоже, гражданка, своих детей лучше воспитывайте. Вон они у вас в солонку руками полезли. А я уже воспитанный. Думаете, это ваше выступление чему-нибудь помогло? Пришёл милиционер — и справился. А если бы не пришёл, ничего бы мы с вами не поделали.

Мама замолчала. Она, вижу, и правда думает: без милиционера бы не справились. Только военный врёт. Он потому так говорит, что сам пьяного испугался. Это, конечно, правильно официантка сказала, что он единственный мужчина и не вступился.

Вот я обо всём этом думаю, а про Серёжку и забыла. Забыла, какой у нашего Серёжки характер. Он этого совсем не любит, чтобы с мамой невежливо разговаривали. Только я посмотрела на Серёжку — и чувствую, сейчас что-то будет. Потому что он уже весь красный сидит. Наверное, придумывает, что бы такое получше сказать. И говорит громко так:

— Мама, а этот дяденька называется защитник Родины?

Мама на него так хитро посмотрела и отвечает спокойным голосом:

— Ты же видишь, что дяденька военный. Значит, защитник Родины.

А военный с женой даже шеи вытянули и смотрят на Серёжку. Девчонка тоже шею вытянула. Бант у неё розовый, капроновый. Серёжка тоже на них посмотрел и говорит:

— Как же он будет Родину защищать, если свою дочку не мог от пьяного защитить?

Всё-таки Серёжка молодец, хоть и дерёт меня! Я бы никогда не придумала так сказать! Официантка как засмеётся! И даже мама улыбнулась. А военный ужасно разозлился.

— Теперь, — говорит, — я не удивляюсь, что в Ленинграде так много хулиганов и пьяниц. Я вижу, кого здесь некоторые чересчур культурные родители воспитывают. Подайте мне сию минуту счёт.

Заплатил он официантке, встал и пошёл к двери. Жена за ним идёт, а девчонка сзади. Я, конечно, ей язык показала. И она мне тоже. Так что и она не особенно прекрасно воспитанная. Ушли они, а Серёжка говорит:

— Я бы, например, такого не стал в армии держать.

А мама ему:

— Я бы тоже не стала. Но ты, друг, тоже учти: рано тебе со взрослыми спорить.

— И ничего не рано, — отвечает Серёжка. — Что ли, я должен спокойно смотреть, как человека обижают?

Мама ему ничего не смогла ответить. Поэтому мы тоже заплатили официантке за обед, попрощались с ней и пошли домой.

У меня вчера велосипед украли. Вот как! Поехала я к бетонке — где военные машины ездят. А за этой бетонкой — поле. И там цветов много. Ну, я пошла по полю, велосипед тащу и цветы собираю. Неудобно очень. И вдруг смотрю — горка. Конечно, мне с велосипедом на эту горку не влезть. А может, там самые лучшие цветы растут? Я велосипед положила в траву и пошла на горку. Ничего там особенного нет, но вижу — с другой стороны дяденька траву косит и мне чего-то головой качает. Я к нему.