Николай Григорьев - Двенадцать поленьев

А белых всё больше! Всё смелее наседают.

«Тра-та-та... тра-та-та...» Только и успевают отстреливаться мои пулемётчики. Жарко приходится. Держимся на одних пулемётах!

Вдруг грохот позади поезда — и лёгкий сизый дымок над рельсами... Взрыв! Тьфу, как же это мы недоглядели за врагом? Вон они уже где — белогвардейские конники скачут, удирая, во весь опор.

Пулемётчики дали по ним очередь, но поздно: те уже скрылись в лесу.

— Спокойно, — говорю, — товарищи, спокойно. Путь отрезан, но мы сейчас починим. Нам ведь это не впервой!

Успокаиваю бойцов, а сам вижу: мало что путь взорван; из лесу, что за спиной у нас, белые выкатывают пушки.

Мы — в западне.

Жутко подумать — сейчас начнут бить по бронепоезду! Если снаряды фугасные — броня не выдержит.

Одна у меня мысль: только бы успеть путь починить — выбрались бы из западни!

Уже к месту взрыва сползал разведчик, докладывает:

— А они, товарищ командир, только с одного боку путь испортили. Второпях-то. Всего один рельс и сменить — живо управимся!

Добрая весть ободрила бойцов.

Сами, не дожидаясь команды, сбросили рельс с грузовой площадки, которая всегда прицеплена к бронепоезду. Поднимаем рельс с земли — штука тяжёлая, толпой взялись. В полный рост и зашагали... А белые тут и грохнули из пушек. Вот они чего ждали: чтоб люди из бронепоезда показались!

Пошло нас семеро, а в вагон вернулось трое. Четверых на руках принесли.

Пулемётчики кинулись к пулемётам: «Держись, бандиты!»

Постреляли немного — и всё: в лентах патроны кончились.

Помрачнели бойцы. Головы повесили.

— Эй, белогвардейцы, — закричал кто-то через люк наружу, — бей фугасными, кончай бронепоезд! Твоя взяла!

Я приказал закрыть люки.

— Это что ещё за крики? — говорю. — Уже и паника? Как не стыдно! Дела наши, конечно, плохи. Снаряды, патроны кончились, бой вести нечем. И уйти не дают... Чего же он ждёт, белогвардеец, почему не расстреливает бронепоезд? А? Как вы думаете? Ведь пушки нацелены.

Бойцы стали высказывать разные догадки.

— Нет, — говорю, — товарищи, всё это не то. Заметили: по людям нашим стреляет, а по броне — нет... Ну? Да ясно же: белогвардеец задумал взять наш бронепоезд целеньким!

Бойцы оцепенели.

— Тогда остаётся... взорвать бронепоезд.

Я не согласился.

— А разве, — говорю, — мы всё испробовали, чтобы вырваться из ловушки? Белые не стреляют — это же нам на руку! Попытаемся ещё раз и ещё раз чинить путь. Тут главное — в полный рост не показываться. Двинуться бы с рельсом ползком — и белогвардеец нас не заметит!

Бойцы ожили.

Я уже толкнул бронированную дверцу, чтобы вновь выйти из вагона, как вдруг голос за спиной:

— Обождите, товарищ командир. Зазря погибнете!

Это остановил меня Паша Сироткин.

— Обождите, — сказал опять Паша да и выпрыгнул в дверцу.

Я за ним.

Только мы выскочили — бах! бумм!.. — грохнули белогвардейские пушки.

Но мы с Пашей кубарем в канаву — и притаились.

Я шепчу:

— Паша, ты куда?

А он знай ползёт вдоль канавы.

Подполз к паровозу.

— Машинист! — кричит. — Какие у тебя дрова?

Машинист даже не сразу ответил. Этакую глупость человек спрашивает! Но потом заговорил из своей бронированной будки. Сердито, с насмешкой.

— Осина, — говорит, — берёза, есть сосна... А тебе не всё равно?

Паша опять:

— А может, дубовые полешки есть? Поищи, товарищ, дубовых полешек, пожалуйста.

Вздохнул машинист и загремел на паровозе дровами.

Одно дубовое полено выбросил в канаву, другое... Паша так и прижал их к себе.

Ещё полено шлёпнулось в канаву, ещё... Накидал машинист двенадцать дубовых поленьев.

— Хватит, — сказал Паша и тихонько засмеялся.

Потом пополз дальше с поленьями.

Я за ним. Тащу остальные поленья.

— Паша, — говорю, — да что ты такое задумал?

Паша своё:

— Обождите.

Подползли к испорченному рельсу.

Гляжу: Паша поленья накладывает — рядком, рядком в то самое место, где куска рельса нет.

И ловко так действует — головы не поднимает! Так что ни одна белогвардейская пчёлка ни его, ни меня не ужалила...

...Бронепоезд медленно, качаясь, проехал по поленьям, а затем вихрем промчался мимо леса с затаившимися пушками. Белогвардейцы от неожиданности даже выстрелить не успели.

Вырвавшись из плена, раздобыли мы снаряды и пулемётные ленты — и снова в бой.

После боя, когда белогвардейцы были уничтожены, ребята окружили Пашу, стали допытываться: как это он такую ловкую штуку придумал с поленьями?