Александр Батров - Орел и Джованни

А Рамена спит с разметавшимися волосами. Она тяжело дышит: воздух в подвале сырой, мокрые ноздреватые стены пахнут плесенью. Бедная Рамена, маленькая, крикливая чайка! За весь день она съела тарелку мучной похлебки. А девчонка растет: ей нужны свежие овощи, мясо и молоко…

Поправив сбившееся в ногах Рамены одеяло, Нунес надевает куртку. Надо идти к Маноло. Он живет на парусной набережной, напротив склада, похожего на старинную крепость.

А ночь темна. Безлюдно. Спит ветер. Спит волна. Спит Барселона. Но так только кажется. Вот там, вдали, на портовом спуске, вдруг раздается песня. Это «Эстрелля де либертад» [1] «Эстрелля де либертад» — «Звезда свободы». . Ее поют моряки, возвращающиеся на судно.

И Нунес гордо поднимает голову. Придет день, народ победит, и здесь, а не в Риачуэлле, над окном Рамены будут пролетать птицы…

Пусть хлещет дождь, ему не загасить народного гнева! Пусть конные патрули с шашками наголо мчатся по мостовой — народ станет стеной, и клинки их рассыплются, как стекло!

Нунес улыбается. У него черные глаза, спокойные, добрые. Никто из полицейских, взглянув на него, не скажет, что сердце мальчика звенит от ненависти к ним, как твердая сталь. Да, надо быть осторожным.

В полночь Нунес приходит к Маноло.

— Маноло, — спрашивает он, — что мне делать с Раменой?

— Она хочет к маме?

— Да, к ней, в Риачуэллу. Но она не может ехать одна за океан.

Маноло молчит. Он ничего не может посоветовать Нунесу.

— Говори, — просит Нунес.

— Что ж, Рамене тяжело без мамы… — говорит Маноло.

— Вставай, Нун, вставай! Уже утро! Нунес, ты снова куда-то уходил ночью? Ну да, твоя куртка мокрая!

Нунес открывает глаза. Рамена, приплясывая, кружится вокруг стола.

— Эй, Нун, поднимайся!

Такого радостного крика еще не слыхал Нунес из уст Рамены.

— Что случилось?

— Приходил почтальон Новаро, он сказал — пусть Нунес придет завтра на почту, к сеньору директору.

— Мама прислала деньги?

— Да! Много песет! Нун, что же ты лежишь?

Нунес молча поднимается. Какой-то щемящий ком подкатывается к горлу, стесняет дыхание. Он угрюмо глядит на Рамену.

А весть, что дети сеньоры Фернаны собираются в дальний путь, уже облетела двор от подвалов до чердака.

Все, все побывали у Нунеса и Рамены. И дворник Филипп с Хоселито, и тетушка Консепсион, и грузчик Гарсия.

Последним приходит прощаться старый бородатый моряк Григорио Энсина, рулевой «Картахены».

— Значит, в путь, а? — говорит он, не вынимая изо рта трубки. Глаза старика, обычно добрые, веселые, сейчас почему-то суровы. — Так, так… — покашливая, продолжает он, — так… Только трусы бегут с тонущего корабля. Но они часто ошибаются, Нунес… Моряк грудью заткнет пробоину — и корабль живой! Летит по волнам, ребятки! Но вы — дети: тебе, Нунес, пятнадцать, а Рамене — девять. Пусть будет вам счастье в Риачуэлле! Там я бываю… Нет слов, прекрасно небо над океаном! Только оно чужое…

Нунес с благодарностью глядит на Григорио Энсина. Старый моряк говорит правду.

Нунесу не сидится дома. Но куда пойти? И Нунес идет в гавань и долго глядит на рябые от дождя, зеленые волны. Неужели ему и Рамене придется оставить Барселону? Нет, он останется. Он, Нунес, нужен здесь. Но что будет тогда с Раменой? Найди он работу, он не отпустил бы сестренку за океан. И она, Рамена, нужна здесь.

Нунес весь промок, вода стекает за воротник и струится по спине. Но что он сидит под дождем, как ласточка, которой сломали крылья? Может быть, он еще и сегодня найдет работу?

Он направляется в портовую контору. Там, развалившись на диване, сидит сеньор Сагрера, агент грузовой компании. Но грузчики не требуются. Сеньор Сагрера дремлет на своем диване, держа в руке окурок потухшей сигары.

Нунес снова возвращается к воде. Взглядом, полным отчаяния, он глядит в серую даль.

— Ну, вот и ты! — вдруг слышит он голос Маноло.

Но на этот раз Маноло не один. С ним еще четверо юношей. Это Гарсия — столяр, машинист Лопес, лодочник Карлос и машинист Сальвадор, держащий в руках большую жестяную коробку из-под табака.

— Нунес, — говорит Маноло, — пусть твоя Рамена будет и нам сестренкой. Мы так решили… Вот, возьми у Сальвадора первую коробку для Рамены, в ней хлеб и масло.

Нунес взволнованно пожимает руки друзьям и спрашивает:

— Значит, я не скажу «Прощай, родина»?

— Нет, Нунес!

Вдоль Барселонской набережной идет мальчик в синем берете, стоптанных башмаках и рваной голубой куртке. Он шатается из стороны в сторону и смеется. Может быть, он выпил бутылку крепкого вина? Нет, он не пьян. Он шатается от счастья. Имя мальчика — Нунес.