Эсфирь Цюрупа: Дед Илья и внук Илья

Началось мелколесье, пёстрая тень прикрыла белые козьи спины. А Таиска идёт средь зелёной поросли, высокая, как тростинка, и солнце блестит на Таискином лбу.

— Дальше, стадо, дальше!

Дорога свернула вниз к реке, а они — тропкой, напрямик, сквозь берёзовую рощу. Шумит вокруг них весёлая зелёная буря. И всё чаще поскрипывают под козьими копытцами твёрдые камешки-шлачки.

И вот три путника останавливаются. Перед ними Бурый отвал. Будто окаменевший водопад, пересек он зелёный берег. От самого верха, где над кручей бегут облака, и до самого низа, где плещется речная вода, куда ни взгляни — только бурые камни да колючий бурьян. Ничего не растёт на Буром отвале.

— Ты, стадо, пасись здесь, где трава!

Таиска лезет вверх. Из-под ног с шелестом срываются камни. Козы, подняв голову, глядят вслед Таиске глупыми белыми глазами и вопросительно говорят: «Бе-е-е?..»

У татарника стебель колюч, но ведь надо же за что-нибудь ухватиться. Ладонь горит — не беда! А вот тебе в подмогу на обрыве бузина выросла. Протянула зеленоватые гроздья цветов: «Держись!»

Таиска обхватывает тоненькой рукой ветки, упирается ногой в корни и переводит дыхание. Экая крутизна! Далеко внизу пасутся крохотные, как крольчата, Тишка с Тишком. А тут ласточки, как чёрные стрелы, со свистом проносятся совсем рядом, перед самым лицом. Не бойтесь, не трону ваших гнёзд… Таиска подставляет лицо ветру — жарко, дождичка бы!

Над лесом стоят взбитые ветром облака. Вот и громыхнуло вдали. Только это не гром! Просто машина проехала по мосту, пересчитала колёсами его старые брёвна. А вот и ещё гром прокатился в небе. И опять не гром. Просто молодые лётчики из лётной школы промчались в синем небе на своих самолётах. Тень от крыльев пробежала по сизо-голубому капустному полю…

Дальше, дальше… Теперь уж недалеко до верха. Может, с другого берега, где у мостков покачиваются лодки, кому-нибудь кажется, что на самой круче Бурого отвала зажёгся флажок? А это бьётся на ветру красное Таискино платье.

Она выбрасывает вперёд руку и схватывается за ветку. Всё! Вскарабкалась! Но она не встаёт на ноги. Она сидит на корточках и глядит сквозь тесные прутья тальника. Тощенькая ромашка раскачивается перед самыми её глазами. А за ней расстилается знакомый пустырь. В зарослях крапивы, среди битого кирпича, торчит одинокий осколок стены и несколько уцелевших ступеней. Они никуда не ведут, просто в синее небо…

На ступенях сидит дед Илья.

Разложив на колене синий чертёж, он тычет в него пальцем и что-то, смеясь, кричит Илюше. А Илюша — если бы вы только видели! — он ходит по бугристой земле какими-то непонятными зигзагами.

Окаянный ветер с реки мешает Таиске расслышать, о чём они говорят. Ветер дует ей в затылок, закидывает косу на лоб. Да осина над головой лепечет.

И вдруг ветер стих, прилёг отдохнуть на горячие отмели. И до Таиски донёсся Илюшин голос, весёлый-превесёлый:

— Деда, гляди! Я поднимаюсь по ступеням! — Высоко вскидывая коленки, Илюша зашагал по ровному месту.

Таиска просунула нос сквозь прутья: ступени? Да у него под ногами ничего нет! Что у них с дедом за игра такая?

И услышала, как дед Илья, очень довольный, смеясь, крикнул в ответ:

— Молодец! Теперь поворачивай! А то лбом как раз в Дом культуры угодишь! Держи на осину по прямой!..

Илюша круто повернулся и пошёл прямо на Таиску.

— Стоп! — скомандовал дед Илья.

Громовая у него получилась команда.

Пыльные Илюшины ноги в засученных штанах остановились в двух шагах от Таиски. Тощенькая ромашка пощекотала Илюше колено, он звонко шлёпнул себя по ноге и… увидал торчащий из кустов Таискин любопытный нос.

— Ты ч…чего? — растерявшись, вымолвил Илюша.

— «Чего-чего»! Козу пасу, вот чего! — поспешно сказала Таиска.

Илюша огляделся. Тишки с Тишком не было. Тогда он сделался красный, как редиска, и сердито закричал:

— Деда-а! Она всё про наш город вызнала! Всё!

— Про какой город? — Таиска живо вскочила на ноги.

Дед Илья подошёл. Стёр землю с Таисииного лба, вынул колючки из её волос.

— Гляди, на какую кручу взобралась, не побоялась, — сказал он.

— Не побоялась, да, — сказала Таиска.

— Только в другой раз, пожалуй, не стоит, — сказал дед Илья.

— Может, стукнуть её? — не совсем уверенно предложил Илюша.

— У меня, внук, другое предложение, — ответил дед Илья. — Раз она всё равно всё слышала и теперь всё знает, давай примем её в товарищи. Пусть теперь в Новом городе нас будет трое: два хозяина и одна хозяйка. Хочешь, Таиска?