Леонид Моргун - Грис-космоплаватель

– Теперь понятно, почему эта повозка стала такой тяжелой, – сказала Отрада. – Ее никто не мог сдвинуть с места, кроме этих двух черных лошадок. Ну что же, поехали!

– Что значит, «поехали»? – обиженно возразил Супербот. – Можно подумать, я вам какой-нибудь автомобиль. У меня же двигатель внутреннего сгорания! Во мне стоит реактор урановый на быстрых нейтронах! А на этой дурацкой планете какие-то странные законы природы, нейтроны здесь движутся медленно, а цепной реакции и вовсе не происходит. А значит двигатель мой работать не будет. Меня надо разогнать.

– Ничего не поделаешь, – вздохнула Отрада, – придется запрягать лошадок.

– И поскорее, а то скоро рассветет.

На свист девушки мигом появились черные лошадки, покорно встали у дышла и позволили надеть на себя упряжь. Затем беглецы бесшумно двинулись вперед, и вскоре догоравший костер девичьего бивака скрылся из виду.

Дорога вела под гору. Лошадки вначале двигались шагом, затем перешли на рысь, потом пустились вскачь.

– Ну, как, старина, не развалишься? – спросил Грис.

– Все в порядке, Супербот может начинать полет, – ответил тот. – Мы уже набрали скорость и, стартуя в небеса, завели свои моторы, распустили паруса…

Повозка и в самом деле сменила свои неказистые очертания. Теперь она больше походила на огромный, стремительный дельтаплан, в хвостовой части которого негромко фырчал и набирал обороты моторчик с пропеллером. Правда, наверху, на крыльях дельтаплана по-прежнему стояла грубо сколоченная деревянная клетка, которую Отрада, как ни старалась, не могла пока расколдовать. Еще мгновение, – и дельтаплан вместе с лошадками оторвался от земли и воспарил в небеса.

– Летим! – воскликнул Грис. – Ты слышишь, Пшук? Мы – летим!

– Не вижу в этом ничего удивительного, – сонно пробормотал Пшук, – раз это космический корабль, то ему и положено летать, а не прыгать и не кататься по земле. А вот почему летают лошадки? – глубокомысленно вопросил он.

– Наверное потому, что им просто захотелось полетать. Ты ничего не понимаешь, это же волшебная планета, на ней каждый может творить чудеса, если захочет.

– Да, не понимаю, – согласился Пшук, – а раз не понимаю, то этого и не стоит понимать. Над такими дурацкими вещами я предпочитаю не размышлять.

– А над какими ты размышляешь? – спросила Отрада.

– Сейчас я размышляю над тем, что такое Центр Мироздания. – важно объявил мешок. Дети прыснули. – И нечего хихикать. Раз я задался такой целью, я все равно узнаю, что это такое. Ибо, запомните, мы, пшуки, – самые мудрые создания во Вселенной…

С каждой минутой крылатая колымага, влекомая лошадьми, все выше и выше поднималась в небо, а утренняя заря все жарче и ярче разгоралась следом за ней, и ночь все далее и далее отступала, пугливо мигая угасающими глазками звезд и глубже запахиваясь в одеяло мглы.

– Странно, однако, – после недолгого молчания сказал Грис, – как это кибер может определить курс, которым не летал почти никто из людей.

– Он же сказал, что по сопутствующим признакам, – ответила Отрада. – Так, например, точно известно, что дед Мировед живет не на плоскости, а на грани, в месте пересечения двух миров. Значит, бот, наверное, должен ориентироваться на возмущения гравимагнитного поля и нарушения пространственно-временной метрики.

Грис с удивлением покосился на нее. Он и не ожидал от этой замарашки знания таких терминов, хотя, впрочем, от княжны-чародейки можно было бы ожидать и большего. Надо сказать, что с подъемом Супербота в стратосферу и облик самой Отрады неумолимо, но все же изменился. Так, ее куцее грубое платьице удлинилось и стало отливать золотым шитьем, спутанные рыжие волосы приобрели благородный медовый оттенок и сплелись в изысканную прическу, пятна грязи на лице превратились в довольно умело наложенный грим и румяна, дочерна загорелые руки и шея стали белее фарфора, словом она стала до того хорошенькой, что мальчик не мог оторвать от нее глаз. Рассуждения ее подтвердил и сам Супербот.

– Меж закатом и рассветом, между полночью и полднем, – мягко пророкотал он, – на границе тьмы и света, между завтра и сегодня, не стоит, но и не едет домик деда Мироведа…

Под эти стихи они поднимались все выше и выше над планетой, пробили нижний слой легких перистых облаков, затем верхний…

– А мы сможем отыскать этого деда?