Леонид Моргун - Грис-космоплаватель

– Сама ты фактор!

– Я не фактор, я княжна Отрада.

– Да уж, как же, княжна, – усмехнулся Грис. – Ты такая же княжна, как я папа римский. Ишь ведь выдумали, князьями да баронами друг дружку величать. А сказать кто вы на самом деле?

– Кто?

– Соплячье самое натуральное, вот кто! – Тоже мне, волшебники. Только вам взрослый дядька сверху пригрозил, как вы тут же в штаны наложили!

– А ты бы не наложил? – Отрада подошла к клетке и схватилась за прутья. – Если бы твой дом, твою страну враги начали бы распиливать лазерами и гразерами, забросали бы атомными бомбами, залили бы ядом, сожгли б весь воздух, испарили бы моря – ты бы не испугался?

– Тише ты, – Грис оглянулся, – своих разбудишь.

Это была последняя ночевка перед завтрашним прибытием в младенческий город Разлюляй. Девушки отдыхали возле догоравших костров. Их лошадки, стреноженные, бродили вокруг, тыкались мордами в кустарник. Повозки стояли поодаль. На крайней в покосившейся клетке и сидели Грис со Пшуком.

– Что разбужу, это мое дело, – отмахнулась девушка. – А ты ответь мне, ты бы не испугался пусть не за себя, но за родных своих и близких, не испугался бы?

– Разве здесь у вас есть родные и близкие? Вы же тут без отцов-матерей, как трава в поле растете.

– Глупый ты, – сказала Отрада. – Есть у них отцы, есть и матери. И любят они своих детей могучих до жути. Любят и бояться. А потому и скрываются от них, и служат им рабски… А ты говоришь, трава.

– Прости, я не знал.

– Да, пусть даже и как трава. Но и траве своего поля жалко. Вот и считай, что легче, поступиться одной травинкой или всему полю сгореть?

– Поступитесь одной – потребуют и других, – возразил Грис. – Увидят они, что вы их боитесь – всей силой навалятся! Как ты не понимаешь?

– Я-то понимаю. И лично мне вовсе не хочется отдавать тебя милитарийцам.

– Кому?

– Неужели ты не знаешь, что из-за тебя здесь собралась половина звездного флота Милитарии? – усмехнулась девушка. – Эх ты, а еще пират… звездоплаватель…

– Да никакой я не пират. Я, правда, познакомился с командором Вергойном…

– Ах, с этим кровожадным разбойником, – нахмурилась Отрада.

– Никакой он не разбойник, а смелый и благородный человек. Я, конечно не успел его хорошо узнать, но если он и в самом деле сражается против твоей Милитарии, то правильно и делает.

– А с чего ты взял, что она моя? – напряженным голосом спросила Отрада.

– Какое имеет значение, чья она? Они собрались убить меня без суда и следствия, как фашисты какие-нибудь!

– А вот и ошибаешься, – возразила девушка. – У них в отношении законности полный военный порядок, суд там процедура обязательная.

– А за что меня судить?

– Да хотя бы за этот катер, который ты разломал на кусочки. А ведь там были люди.

– Я же тебе объясняю, это вовсе не я, а Супербот мой сумасшедший. Клянусь тебе, сколько я ни читал фантастических романов, везде роботы с их электронными мозгами были самыми трезвыми и рассудительными созданиями. А мне попался какой-то псих, да вдобавок еще и поэт.

– А что это такое? – спросила она.

– Что? Псих?

– Нет, поэт? Поэт – это тот, кто сочиняет стихи.

– Что? Что это такое?

– Это… – Грис растерялся, до сих пор ему не приходилось объяснять, что такое поэзия ни себе, ни кому бы то ни было другому. – Это… ну, когда слова так по особенному складываются, чтобы красиво получалось. Ну, например, «я вас любил, любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем, но пусть она вас больше не тревожит, я не хочу печалить вас ничем…» – он осекся и взглянул на Отраду, которая, глядела на него, раскрыв рот от изумления.

– Это… это правда? – вспыхнув, прошептала она.

Гриса бросило в краску.

– Да нет же, это я так, к примеру. Это Пушкин написал, наш великий поэт.

– А еще что-нибудь он написал?

– Ну… «буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя…» – затараторил он, отводя взор.

– А что такое «снежные»?

– Снег… это замерзшая вода, вернее нет, вода, когда замерзнет, становится льдом, а снежинки – это маленькие замерзшие дождинки, похожие на звездочки. Их выпадает много-много, и тогда они как будто застилают и землю, и дома, и деревья белым ковром.

– Правда?

– Конечно, правда.

– И все это бывает в твоем мире?

– Да, у нас на Земле этого добра хоть отбавляй. А разве здесь не бывает зимы?

– Не знаю, здесь всегда такая ровная и приятная погода. Но и она ведь порой надоедает. Как и все эти чудеса. Так хочется нормальной спокойной жизни.