Александр Рахвалов - На гарях

Отяжелевший от пива и «ерша» народец почти на ощупь подбирался к освещенной улице всем косяком. Поодиночке нельзя, потому что здесь, в трех шагах от пивной, находится общежитие строительного училища, возле которого допоздна околачиваются подростки, любящие пошалить на досуге. Их боялись. Слышали — боялись, видели — боялись, и жили потому как бы с оглядкой. В родном городе, как в чужом. Но все равно выпивохи умудрялись попасть в непонятную историю. Какого-нибудь, самого отчаянного, вылавливали во дворе общаги и накрепко привязывали к водосточной трубе, и затыкали рот перчаткой, чтобы не орал. Потом уж стучали в дверь общаги, вызывали дежурную старушку (молодые старались не дежурить по ночам), — надо было подороже продать пленника.

— Бабуля! Мы ведь ждем… Ты что, в натуре!

Открывалась дверь, стонал «товар», пробуя выплюнуть кляп, и старушка невольно обращалась к нему всем своим добрым личиком.

— Что вы делаете, хищники! — напускалась она на парней. — Отпустите же человека, пока он не кончился на этой дыбе. Сколько раз говорила, чтоб убрали эту трубу, сколько раз!

— Нельзя убирать, — подступали вплотную подростки. — По ней дожди в бочку стекают, а не помои. А «товар» оценивай резвей — в твоей воле… Иначе погибнет человек.

— Паразиты! И что на сей раз просите?

— Пропусти к девкам. Через пару часов слиняем. Не пропадать же ему!

А пленник стонет, косясь на старушку.

— Мы нарочно его, как Христа, распяли, чтоб ты была помилосердней. Если будешь резину тянуть, присобачим на гвозди. На «сотку». Может, побожиться?

— У ты, нехристь! Тресну вот замком… — не решалась пока старушка впустить их в общежитие.

— Не торгуйся, мать! Человек, можно сказать, при смерти, а ты цену набиваешь. Не свинью продаем. Так пускаешь?

— Ну, хищники! Ох, хищники! Я вот в милицию позвоню, — грозила она.

Но «хищники» стояли на своем до тех пор, пока она не соглашалась пропустить их в общагу «на пару часов». Мужика отвязывали.

К вечеру возле крыльца — опять столпотворение! В основном, городские парни. Стоят, обсуждают что-нибудь…

— Этот с Маринкой шарится… Борзота!

— Он давно выпрашивает. Тогда еще надо было его цепями зарубить, гада! — В эту пору по Обольску таскались с цепями от бензопил. Протянут такой вдоль хребта… Любую простуду вышибут, со сломанной ногой полетишь, не касаясь земли… Нет, с цепями не шутили…

— Их всех ушибать надо! Скупить, как на базе, оптом…

— Опять в грузчиках?

— Ну да.

— В училище бы шел. Столяр — отличная спецуха! Почему не идешь туда?

— Ты же знаешь, я человек вертикультяпистый: могу завертикультяпнуть и вывертикультяпнуть. Голимый срок, голимый! А я не хочу пока сочинять ксиву домой: «Сухарей не надо, сало, масло шли».

— Да, там глухо, как в танке.

Те, что уже побывали «там», нехотя начинали откалывать и выбрасывать на круг ценную информацию — кусками, чтоб не все сразу.

— Главное, в тюряге не опуститься. На зоне полегче будет: придешь — и земляки примут в свой косяк.

— Прописка, говорят, трудна. Не каждый переносит.

— Ты прав. Бывает, что колются аж до самого «карего глаза», — заверяли обеспокоенного пропиской. — Потому и кричу тебе: не бегай с этой цепью, повяжут. Пасхи три схлопочешь.

— Один, что ли, я бегаю с ней?

— А вот за это там вообще убивают! Попался — не закладывай, а то запорют ночью гвоздем.

Кое-кто даже попытался незаметно снять с руки эту опасную цепь, что острым браслетом стягивала кисть руки, но почему-то не получалось. Без нее бы, конечно, было спокойней…

Зазвенели стекла и посыпались на стылую землю. В светлом проеме окна кричали и размахивали руками. Полосатая штора, выбросившись из окна, болталась в воздухе, как нераскрывшийся парашют. В одной из комнат дрались. С минуты на минуту сюда должна была подкатить милицейская машина — об этом знали толпившиеся во дворе, как знали и о том, что дежурная повисла сейчас на телефоне, вызывая милицейский наряд.

Вот так каждый вечер. Драка, звонок в отделение и привычный разговор с дежурным офицером:

— Драка… Что там происходит в данный момент? — спрашивал офицер.

— Табуретками бросаются, окно вынесли…

— Ну, какая малость! — иронизирует тот. — Поторопились со звоночком. Когда полетят топоры, тогда звоните.

— Разве так можно поступать! — негодует дежурная. — Присылайте срочно наряд!

— Уговорили. Отправляю машину, но — стекольщиков нет. Даже в вытрезвительных камерах! Сапожник без сапог… Ждите.