Марк Арен - Реквием по Иуде

— Мы не в силах вам помочь. Все, что нужно для создания фонда исторических исследований, мы сделаем. Мы постараемся, и фонд появится в ближайшее время. Но то, о чем вы просите — нереально. Права собственности перешли к мистеру Файну с момента подписания договора.

— То есть… — Ионидис постарался взять себя в руки и говорить как можно спокойнее. — То есть он может распоряжаться «кодексом Мусири» по своему усмотрению, так?

— Да. А что вас удивляет? Это же и является целью вашего сотрудничества. Ваш фонд передает рукописи для реставрации, изучения и публикации.

— Но не для продажи? — не выдержал Ионидис.

— Договор этой возможности не исключает.

Он потер виски и устало вздохнул. Файн провернул с ним точно такой же трюк, какой сам Ионидис проделал с покойным Пертакисом. Теперь Файн владеет папирусом. Он найдет покупателя. Продаст миллионов за пять, а то и за десять. И жалкие три миллиона перешлет своему доверчивому партнеру.

Если перешлет…

Несколько дней он постоянно связывался с отделением банка в Спрингфилде, куда должны были поступить деньги. Ответ был отрицательным. Наконец наступил тот день, когда он не смог дозвониться. Это было шестнадцатого января. К телефону никто не подходил — ситуация немыслимая в банковском сервисе.

Все прояснилось, когда Ионидис включил телевизор. Объединенная коалиция начала военные действия против Ирака.

Он не понимал, какая связь между операцией «Буря в пустыне» и закрытием нескольких отделений иорданского банка в Америке. Наверно, только в ЦРУ могли бы ему ответить. Однако Ионидиса гораздо больше занимало другое. Теперь он знал, какой срок истекал шестнадцатого января. Но откуда о дате начала войны было известно скромному сотруднику юридического бюро?

С самого утра жители города и близлежащих окрестностей потянулись к подножию Палатинского холма, дабы лицезреть жертвоприношения у пещеры волчицы, вскормившей когда-то Ромула и Рема. А к обеду, как это издревле повелось, по городу рыскали опоясанные козлиными шкурами луперки, стегая каждого встречного и поперечного ремнями из шкур жертвенных животных. Рим заходился в шумном буйстве. Рим праздновал Луперкалии.

Эмоции переполняли и заполненную до краев огромную чашу Колизея. Разогретые вином горожане нетерпеливо ожидали начала действа. Император Диоклетиан подал знак, и тотчас зазвучали фанфары. На мгновение на трибунах воцарилась тишина, и раскатистый голос глашатая объявил:

— Славный Рим! Своей смелостью и отвагой тебя хочет порадовать армянский царь Трдат!

Услышав это имя, Колизей взорвался криками и аплодисментами. Кто в Риме не знал этого чужестранца, снискавшего заслуженную славу на ратном поприще и его ристалищах! Обладая фантастической силой и безумной храбростью, он стал не только героем многих войн, но и олимпиоником, победив на Играх в Олимпии великое множество сильных соперников. В одном из боев по ту сторону Евфрата под ним был ранен конь. Трдат, взяв с собой оружие и седло, бросился в доспехах в реку и переплыл ее, явившись под знамена римлян. А как-то раз, заменив в поединке Диоклетиана, он переоделся императором и поверг наземь свирепого готского царя Рчея!

Услышав свое имя, из императорской ложи вышел богатырского сложения человек и направился к ведущим вниз лестницам. Диоклетиан тем временем подал знак одному из приближенных, и тот, понимающе кивнув, скрылся за ближайшими колоннами.

Оказавшись внизу, Трдат обнажил свой меч и, пройдясь по арене, поприветствовал трибуны. Через некоторое время со скрежетом поднялась одна из боковых решеток арены. Из темноты раздался грозный рык и на арену выбежал огромный лев. Увидев его, Трдат вдруг покраснел и бросил удивленный взгляд вверх, на императора. Тот, словно в неведении, обескураженно развел руками.

Между тем лев остановился, скребя когтями выжженную солнцем землю, огляделся по сторонам — и увидел человека. Их взгляды столкнулись. Первым не выдержал хищник; он отвел глаза и, тряхнув гривой, вновь издал грозный рык. Словно дождавшись этого сигнала, Трдат, перекладывая меч из руки в руку, начал кружить по арене и встал так, чтобы солнце слепило хищнику глаза. Лев как бы нехотя пошел в сторону. Он даже не смотрел на противника, стараясь зайти ему за спину. Но Трдат, искусно маневрируя по арене, настойчиво осуществлял свой план. Так они кружили несколько минут, и трибуны распалялись все больше.