Габриэль Гарсиа Маркес: Я здесь не для того, чтобы говорить речи

Когда-нибудь в следующем тысячелетии генетика увидит реальную возможность вечности человеческой жизни, электронный разум возмечтает об авантюрной химере — написать новую «Илиаду», на Луне будет жить в собственном доме парочка влюбленных из Огайо или Украины, и, томимые ностальгией, они будут любить друг друга в стеклянных садах при свете Земли. Вместе с тем Латинская Америка и Карибский бассейн страдают от сегодняшнего рабства: земной беспредел, политические и социальные катаклизмы, неотложные нужды повседневной жизни, зависимость от всего, бедность и несправедливость не оставили нам времени, чтобы усвоить уроки прошлого или подумать о будущем. Аргентинский писатель Родольфо Терраньо так обобщил эту драму: «Мы используем рентгеновские лучи и транзисторы, катодные трубки и электронную память, но не включили основы современной культуры в нашу собственную культуру».

К счастью, главным ресурсом Латинской Америки и Карибского бассейна является энергия, которая движет миром: память наших народов, несущая в себе опасность. Это колоссальное культурное достояние существовало раньше исходного материала, сложнейшей первоосновы, сопровождающей каждый шаг нашей жизни. Эта культура сопротивления выражается в тайниках нашего языка, в девах-мулатках — наших покровительницах, сделанных руками ремесленников и ставших настоящим чудом, созданным народом вопреки власти церкви колонизаторов. Эта культура солидарности выражена и в преступных излишествах нашей неукротимой природы, и в восстаниях народов, борющихся за свой подлинный суверенитет. Эта культура протеста видна на индейских лицах — изваянных ремесленниками ангелов нашего времени, слышна в музыке вечных снегов, заклинающей власть смерти с ностальгией глухих. Эта культура повседневной жизни чувствуется в гастрономической фантазии, в манере одеваться, в придуманных суевериях, интимных литургиях любви. Эта культура праздника, посягательства, тайны разрывает смирительную рубашку реальности и наконец примиряет разум и воображение, слово и жест, доказывая, что нет такой теории, которая рано или поздно не была бы превзойдена жизнью. В этом сила нашей отсталости. Энергия новизны и красоты полностью принадлежит нам, и, благодаря ей, нам хватает самих себя, ее не сможет укротить ни алчность империи, ни жестокость угнетателей, ни наши собственные извечные страхи, не дающие нам выразить в словах самые заветные мечты. Сама революция — тоже культурное творчество, воплощение призвания и творческих способностей, оправдывающих нас, но требующих глубокой веры в будущее.

Наша встреча станет не просто одной из многих, каждый день проходящих в мире, только если мы сможем предугадать новые формы практической организации, дать направление неудержимому потоку творческой энергии наших народов, воплотить в жизнь взаимообмен и солидарность между нашими творческими деятелями, поддерживать историческую преемственность, а также расширить и углубить общественную ценность интеллектуального творчества — самого таинственного и уединенного из всех занятий человека. Это будет решающий вклад для нашего политического самоопределения, которое уже невозможно откладывать, — надо оставить позади пять чужих веков и твердо ступить на землю за тысячелетним горизонтом грядущего тысячелетия.

Икстапа-Сиуатанехо, Мехико,

6 августа 1986 г.

Через минуту после последнего взрыва погибнет больше половины человечества, порох и дым пылающих континентов затмят солнечный свет и полная тьма воцарится в мире. Зима оранжевых дождей и ледяных ураганов опрокинет время океанов и повернет вспять течение рек, рыбы в горячих водах умрут от жажды, а птицы не найдут неба. Вечные снега и льды скуют пустыню Сахару; бескрайняя Амазония исчезнет с лица земли, убитая градом, а эра рока и пересаженных сердец вернется к своему ледниковому детству. Немногие люди, выжившие после первого шока, и те, кто будет иметь привилегию укрыться в надежном убежище в три часа дня в роковой понедельник великой катастрофы, спасут свою жизнь лишь для того, чтобы потом умереть от ужаса воспоминаний. Творчеству придет конец. В финальном хаосе влаги и вечной ночи единственным осколком того, что когда-то было жизнью, останутся тараканы.

Господа президенты, господа премьер-министры, друзья и подруги!

Это не дурное подражание умоисступлению Иоанна в пустыне Патмоса, а предощущение космической катастрофы, которая может произойти прямо в этот момент, из-за взрыва — направленного или случайного — лишь минимальной части ядерного арсенала, который одним глазом спит, а другим смотрит за сантабарбарами великих держав.