Сергей Уткин - История болезни

Леша все это прекрасно знает и без меня. Он самолично вместе с мастером механического участка Юрой Гавриловым раскулачивал мой склад. Но мое дело доложить. Леша звонит представителю заказчика, я тихо отваливаю в свою каморку.

Проходит несколько дней. Все это время отдел снабжения пытается найти сталь нужной марки. Вместо нержавейки везде получают ответ: "До конца года все лимиты исчерпаны". Это означает, что заводы нашлепали запланированное количество стали и распихали по заказчикам. Плановое, мать его, хозяйство. Единственная надежда, что у кого-то есть излишки. Но никто не сознается – то ли действительно все в производство ушло, то ли просто жмутся.

В конце концов в кабинет главного технолога влетает взмыленный конструктор в сопровождении хмыря в военной форме с погонами подполковника. На чертежах зачеркивается марка стали нержавеющей и прописывается сталь обычная. Этого добра у нас навалом, выдаю Гаврилову заготовки, тот бежит уговаривать фрезеровщиков остаться на сверхурочную. Понеслась...

Дня через три все тот же конструктор вместе с хмырем-подполковником приволокли начальнику цеха пузырь водки за своевременное выполнение заказа. Два изделия благополучно прошли ОТК и отправлены на полигон для дальнейших испытаний. Рано радовались...

Через месяц на доске объявлений висел приказ, суть которого сводилась к лишению премии за срыв важного государственного задания. И список незнакомых фамилий. В курилке Леша Рухман вполголоса рассказывал:

– Поставили эти наши блоки наведения на габаритно-массовые макеты ракет. Отволокли на полигон. Планировали испытательный запуск на следующий день, но что-то у них там не сложилось. Раз перенесли дату, другой... Короче, затянули почти на месяц. Ракеты все это время в сарайчике лежали, полиэтиленом их накрыли, чтоб сверху дождик не капал. Наконец сподобились испытать. Зарядили макеты под крыло самолета, назначили цель, место сброса. Пилот в точку вышел, кнопку нажал, ракеты пошли. Обе мимо цели. Одна в болото брякнулась, вторая в дачный кооператив прилетела. К счастью, никого не прихлопнуло, но кому-то придется дачную времянку заново отстраивать...

Причина неудачного испытания выяснилась быстро: когда вскрыли блоки наведения, то обнаружили, что рычажные механизмы заржавели. Видимо, ракеты неплотно полиэтиленом прикрыли, водичка внутрь попала. А конструктор с военпредом обычную сталь разрешили использовать.

В 1988-м году, когда "Буран" свой единственный полет совершал, по радио сказали, что он на сколько-то там метров промахнулся. Я тогда решил пошутить и сказал Юре Парфенову:

– Наверное, там наши приборы навигации стояли, вот он и промазал.

На что Юрий Викторович снисходительно ответил:

– Дурень! Если бы в "Буране" наши приборы стояли, он бы и не взлетел!

В один солнечный летний день 1989-го года, незадолго до начала обеденного перерыва, в нашем цехе "комунестичегокуда" началось какое-то шушуканье. Я на тот момент еще формально числился слесарем, но фактически уже работал на складе. который располагался рядом с отделом технологов и кабинетом начальника цеха. Куда срочно созвали всех мастеров участков.

Обычно рабочие совещания проводились в начале рабочего дня. Сбор мастеров в неурочное время, да еще перед обедом, мог означать только одно: случилось ЧП.

Совещание в кабинете Руднева продлилось минут пять, не более, что тоже никак не укладывалось в обычные схемы. Затем на склад заглянула Валентина Борисовна Хватова:

– Сережа, пойдем. Сейчас собрание слесарного участка будет.

Закрываю склад, иду следом за мастером. Там уже старший мастер Пискунова собрала слесарей и монтажников. За год работы на "Ленинце" таких собраний было несколько десятков, но я никак не могу привыкнуть к резкому голосу Надежды Николаевны, поэтому становлюсь в отдалениии. Но Пискунова говорит вполголоса:

– Товарищи, в институте произошло чрезвычайное происшествие. Руководство объединения просит нас соблюдать дисциплину и не покидать рабочие места.

– Война началась? А с обедом как? Война войной, а обед по расписанию!

В другой день Пискунова привычно отчитала бы Юрия Викторовича Парфенова за зубоскальство, но не сейчас:

– Обед никто не отменяет. Но убедительно прошу: только в столовую и обратно, без шатаний по коридорам. И еще: до особого распоряжения на предприятии запрещена выдача увольнительных. Это все, прошу продолжать работу.