Мери Вейо - Рассказы

- Папочка, теперь поешьте немного, - ласково прервала Регина, - остынет ведь.

- Нет, я больше не хочу есть, - упрямо заявил старик.

- У папы превосходная память, - почтительно сказал Сантавирта.

- Должна быть превосходная, в моем-то возрасте. Иначе не упомнить все старые дела. Ха-ха... Да, так о чем это я? На обратном пути старики наперебой вспоминали страшные истории, причем по пьянке несли одно и то же. И вот что я услышал о Белмане...

- Уж не о знаменитом ли поэте? - вежливо осведомился Сантавирта.

- А ты откуда знаешь? - удивился старик.

- Слышишь, Мауно, папочка с тобой уже на "ты". Как это мило! обрадовалась Регина.

- Само собой разумеется, - преисполнился важности Сантавирта.

- Папа, кофе остынет, - напомнила Регина.

- Что? - спохватился старик. - Кофе? Разве у меня есть кофе?

- Ну да, я ведь только что налила вам.

- Почему ты мне сразу об этом не сказала?! - рассердился старик.

- Но папочка так увлекся рассказом, он бы все равно не услышал.

- Папа, выслушайте нас, пожалуйста, - торжественно начал Сантавирта и многозначительно улыбнулся Регине. Девушка смутилась и испуганно посмотрела на него, но тут же отвела взгляд и так вперила его в сахарницу, что из нее даже вывалился кусочек сахару. - Мы с вашей дочерью надумали пожени...

- Ну и потеха была однажды. Мой брат Аларик вышел в море, - не замечая ничего вокруг, болтал старик. - За ним такая слава шла, что, когда он причалил в порту Хиеталахти, встречать его сбежались все наши полицейские, и ребята тут же, сойдя на берег, сцепились с ними. После долгого плавания у них всегда руки чесались, дай только поколотить полицейских, уже в море они предвкушали эту минуту. Драка завязалась прямо в порту. Перкеле! Это было настоящее побоище, - устрашающе вращая глазами, плел старик. - Фараонам удалось заманить драчунов на участок. Но тут все снова сцепились, и на сей раз ребята взяли верх - у себя "дома" полицейские порастеряли пыл, да и зрителей не было, чтобы подзадорить. Ребята впихнули их в околоток, заперли на замок, поручили какому-то сопляку отнести ключ в полицейское управление, а сами уплыли. Тут такое началось! Все фараоны бросились на участок Пунавуори, причем самый главный ехал на извозчике, а команда бежала рядом. Ну и потеха была, скажу я вам, - собственными глазами видел. Они окружили здание полиции и выпустили своих. Вдруг начальник как заорет: "Где это видано?! Шесть болванов, каждый с доброго быка, дали запереть себя в каталажке! Что вы тут расселись?" - "Нас же заперли на замок", оправдывались те. "Вы что же, не могли в окно вылезти? Оно такое низкое, что пьяные с улицы бухаются прямо в камеру!" - "Честное слово, господин начальник, за это время никто не падал". - "Молчать, тупицы! Вы даже в полицейские не годитесь!.."

- Папочка, Мауно вам хочет что-то сказать, - наконец сумела вставить Регина.

- Что там греха таить, я тоже в детстве мечтал о море, да мать не пустила. Вот отец и отдал меня в ученики к переплетчику, едва я выучился читать. Ты слышал про Хапойя? - неожиданно обратился он к жениху.

- Ну, конечно, имя довольно известное, - смутился тот. - Одну минуточку, я попытаюсь вспомнить.

- Это был... самый жестокий на свете убийца!

- Но папа ведь не станет рассказывать ужасов после еды, - взмолилась Регина. - Это так вредно!

- Всю жизнь он сидел по тюрьмам, - отмахнулся от нее старик. - Так и умер этот Хапойя в центральной тюрьме. В первый же день хозяин отправил меня за книгой, которую там сочинил этот разбойник, он в ней все свои похождения описал. Нам надо было переплести книгу. Вот мне и выдали на переплет кусок кожи, который содрали со спины самого разбойника. Кожу обработали, и она вдруг почернела - сгодилась бы, в общем, и так, да позолота на ней не держалась: человеческая кожа слишком сухая для позолоты, - диковато ухмыльнулся старик.

- Что делать? Он же ничего не слышит, - с отчаянием сказал Сантавирта Регине. - И говорит, и говорит, просто репродуктор, а не человек.

- Попробуй еще раз, - посоветовала Регина.

- Ты что-то сказала, а?

- Мауно хочет сделать предложение, - громким ликующим голосом произнесла Регина.

- Я и говорю, гвардия стояла в Царском Селе. Шли полковые учения. Русский батальон стрелял, а финны подсчитывали результаты. Русские заранее проделали в мишенях дырки, а сами стреляли в воздух. И вдруг, в самом разгаре, царь приостановил стрельбище. Ему, видите ли, стало интересно, как же у них все так здорово получается. Суетливый он был и неугомонный, этот царь. "Точность попадания - сто сорок из ста! Вы отличный стрелок", похвалил финн стрелявшего в это время русского офицера. "Ради бога, только не говорите царю, - умолял тот. - Сжальтесь, у меня жена и маленькие дети. Объявите хотя бы сорок из ста". - "Зачем вы учите меня лгать? - ярился финн. - У меня тоже жена и маленькие дети. Ну, ладно, так и быть, я назову четыре из ста". - "Не все ли вам равно, голубчик, четыре или сорок? Ради всего святого, назовите сорок". - "Я честный человек, но у меня есть сердце. Итак, выбирайте, четыре или сто сорок!"