Джеймс Олдридж - Сын земли чужой - Пленённый чужой страной, Большая игра

Руперт терзался угрызениями совести минут десять, виня во всем себя. Лучшей участи он не заслуживает, не надо быть таким болваном.

Тут дверь отворилась; на этот раз вошла Нина.

— Руперт! — Она бросилась к нему, точно он избежал серьезной опасности. — Я так огорчена! — Ее искренние чистые глаза выражали раскаяние. — Это все моя вина. Когда я звонила секретарю горкома, я ничего не сказала о Херсонесе. Я думала, что это часть Севастополя. Простите меня, я такая дура!

— Ничего, — утешил он ее. — Мы можем идти?

— Да. Федор Николаевич был у секретаря горкома, и тот сюда позвонил. Он сказал, что Херсонес закрыт для всех, даже для Федора Николаевича. Это военная зона. Мне это не пришло в голову. Дурная русская привычка — не доводить дела до конца. Когда нам кажется, что все в порядке, мы становимся легкомысленными. Такая безалаберность! Простите меня!

— Ладно, не расстраивайтесь, — успокаивал ее Руперт.

За спиной Нины стоял милиционер, который доставил их в отделение. Вид у него был сконфуженный.

— Я так на него разозлилась, — говорила Нина, кивая на милиционера. — Должен же он был о вас слышать. Ничего не понимаю. Похоже, что он даже газет не читает. Мог нам просто сказать, чтобы мы уехали из Херсонеса, вместо того чтобы тащить нас сюда.

— Не беда, — произнес Руперт, которому не терпелось поскорее уехать. — Давайте больше об этом не думать.

— Но мы можем посмотреть еще город. Нам разрешили. Посмотрим панораму.

— Нет, не стоит. Поедем обратно в санаторий.

— Но почему бы нам не остаться? — уговаривала Нина, пока они спускались по ступенькам в сопровождении милиционера, который следовал за ними по пятам. — Я никогда себе не прощу, если вы тут ничего не увидите.

Руперт взял ее под руку.

— Офицер, который меня допрашивал, забрал мой английский путеводитель — тот, что я купил в Ялте. Могли бы вы получить его обратно?

Нина сказала несколько слов милиционеру, который смотрел на нее теперь уже другими глазами. Тот повернулся и исчез за дверью, ведшей в голые комнаты участка, а Руперт и Нина снова стали ждать.

— Дежурный, который взял вашу книгу, ушел. — сообщил, вернувшись, милиционер. — Мы не можем ее найти. Но мы перешлем ее вам в санаторий по почте.

— Она нужна мне сейчас!

— Мы купим другой экземпляр, — нашла выход Нина.

Руперт понимал, что ему даже не так важно вернуть книгу, как спокойно, без паники обдумать свое положение. Не преувеличивает ли он опасность? Может быть, произошло простое недоразумение. Ну, а вдруг его тайные подозрения верны? Тогда ему надо выручить книгу во что бы то ни стало.

— Мне нужна моя книга, — заявил он Нине.

— Но зачем? Мы достанем другую.

— Сам не знаю зачем. Но я хочу, чтобы мне ее возвратили.

Ока снова обратилась к милиционеру. Тот ушел опять, а когда вернулся, сказал, что говорил с офицером по телефону. Офицер передал, что оставил книгу на столе, но там ее нет. Она пропала.

Руперт понял, что настаивать бесполезно и даже опасно.

— Ладно, — пожал он плечами, положившись на судьбу. — Так и быть, посмотрим вашу панораму, а потом вернемся сюда еще раз и узнаем, не нашлась ли книга.

— Отлично, — обрадовалась Нина. — Но я думаю, что мы могли бы купить ее даже здесь, в Севастополе. Я не сомневаюсь, что ее можно найти в любом книжном магазине.

— На английском?

— Конечно. Она нужна изучающим иностранные языки.

Руперт даже вспотел от волнения, и Нина почувствовала, что он не на шутку взволнован.

— Пожалуйста, не огорчайтесь, — попросила она. — Не всегда все идет ладно. Не надо принимать это к сердцу.

Они под руку вышли на улицу. У подъезда стояла их машина; рядом с водителем сидел Федор и читал небольшую книгу в синей обложке. Руперт вздрогнул.

— Она у Федора! — выпалил он.

— Я нашел русский путеводитель по Крыму, — обронил Федор, лениво поглядывая на Руперта. — Вот не знал, что Севастополю дал название Суворов и что по-гречески это означает: «Прекрасный город». А вы это знали? — спросил он у Руперта, когда тот садился в машину.

— Ничего я не знал, — сердито огрызнулся Руперт.

Руперт пытался разгадать Федора. Простак он или хитрец? Не нарочно ли он подстроил весь этот таинственный инцидент? О чем он знает или догадывается? Почему он купил тот же путеводитель, но на русском языке? На худощавом, спокойном лице Федора нельзя было прочесть ничего. Но, наверно, подумал Руперт, таким же непроницаемым кажется Федору и лицо его английского спутника, и, уж конечно, Тедди невдомек, как мучает Руперта совесть.